Слезы Тесс
Шрифт:
Его глаза опасно сверкнули; он зарычал:
– Возьми свои слова обратно, или я продлю твое заключение и подвергну страданиям.
Я хотела засмеяться или заплакать, или сделать и то и другое одновременно. Так или иначе, его отношение было ничем иным, кроме лжи. На протяжении двух недель он не притрагивался ко мне, хотя в своих мечтах я умоляла его связать меня. Песни, который он слушал: о демонах, которые не могли контролировать свои действия - все это полнейший бред
Он был безжалостным человеком, который играл, дразнил, пытался задобрить женщину, которой я могла стать, прежде
Кью сжал челюсть, встал быстрым движением. Он ударил меня настолько сильно, что моя голова откинулась назад. Слезы застилали глаза, когда я схватилась за горящую щеку. Страх уничтожил мой воинственный настрой, я съежилась.
На лице Кью появилось выражение тоски и всепоглощающего голода. Он потер ладонь, улыбаясь темной улыбкой.
– Ты не можешь мне что-то сказать и не быть за это наказанной, эсклава.
– Хватая за затылок, он дернул меня на себя. Его язык заскользил по моей щеке, захватывая соленые слезинки.
– Первое разумное действие, которое я видел от тебя.
– Он говорил тихо, его акцент был необычным, делая голос чувственным и развратным одновременно.
Несмотря на боль и страх, его голос обернулся вокруг моего сердца. Я боролась с видениями того, как я начинаю сопротивляться сильнее, отталкиваю его на пол, умоляя выполнить греховное обещание, на которое он намекнул
Но страх сделала меня только сильнее. Я опустила голову и тихо проговорила:
– Как это понимать?
Кью отпустил меня.
– Прими меня. Посмотри на меня. Я твой Господин.
Мое горло стянуло, я боролось с несправедливостью его слов. Он был моим Господином, но как долго? У меня не было права голоса в продлении пленения. Никогда не было. Никогда не будет.
Он никогда не увидит во мне большее. Не увидит Тесс. Женщину, которая отказывается подчиняться. Женщину, которая больше, чем простая взятка.
Я посмотрела ему в глаза.
– Посмотри на меня. Я не твоя узница.
Наши взгляды встретились, соперничая в битве желаний. Сколько еще у нас будет таких негласных сражений? Мое дыхание стало тяжелее, когда я столкнулась с опаляющим взглядом, в котором плескалось темное желание. Воздух между нами накалился от потребности, даже птицы прекратили петь.
Мое тело стало горячим, растаяло под его пристальным взглядом. Нет, нет, не предавай меня. Я не могу удержать желание между ног, не могу контролировать его; темные фантазии заполнили мой разум
Прошло слишком много времени с последнего оргазма. Я берегла себя для Кью, а теперь больше не хочу, чтобы он приходил ко мне.
Раскаяние и вина затягивали меня в водоворот чувств. Как я могла думать, что Кью предназначен для меня? Он не заставил мою душу петь. Он заставил ее рыдать, кричать, и слезы заполнили все пространство.
– Я ненавижу тебя.
– Нет, это не так. Ты не хочешь видеть.
– Видеть, что?
Схватив мое запястье там, где была нанесена татуировка, он потянул меня к себе. Его тело отдавалось жаром.
– Я могу делать с тобой все, что захочу. Ты моя. Я могу одевать тебя. Трахать тебя. Отослать. Прогнать. Подложить под других. Ты принадлежишь мне. И ты наконец осознала,
– Он встряхнул меня, в его глазах был болезненный намек на усилившуюся головную боль.
– Моя роль как твоего Господина заключается в том, что я могу унизить, растоптать тебя до самого основания, чтобы ты лишилась всяких чувств, эмоций, надежд и глупой мечтательной чепухи. Если я скажу тебе трахать другого, твой ответ должен быть «как долго». Я тебе говорю - надень, ты не спрашиваешь и не раздумываешь, а берешь и делаешь, и при этом ценишь то, что я тебе даю. Ты моя, эсклава. И тут нет никакого «жили долго и счастливо».
Он отпустил меня, толкая так, что я споткнулась.
– Ну и каково это в итоге, посмотреть правде в лицо?
Я не могла дышать, горло стянуло, словно удавкой. Правда ужасала меня больше чем все, с чем мне пришлось сталкиваться; я полностью доверяла Кью, делала все, что он мне говорил; он же был готов разрушить и унизить меня до основания, чтобы от меня ничего не осталось. Я была для него словно любимые туфли или чемодан, который иногда доставали, чтобы он не запылился.
Я была ничем.
Глаза Кью расширились, наполняясь болью.
– Встань на колени, эсклава.
– Он жестко надавил рукой на плечо.
Я полностью онемела, не в силах бежать или сражаться. Так много эмоций перепуталось у меня в голове. Что, черт возьми, сейчас произошло? В одно мгновение я хотела назвать ему свое имя, в другое убить. Я не могла этого понять.
Он с силой принудил меня опуститься на колени.
– Расстегни брюки.
Я не могла представить и припомнить ситуацию, когда я была тише и спокойнее, чем сейчас, но все же стала возиться с пряжкой его ремня; облако равнодушия далеко унесло мое сознание. Мое сердце застучало быстрее, когда я расстегнула молнию на брюках, выпуская его возбужденный член. В сознании потемнело.
Он качнулся бедрами вперед, затем с силой схватил меня за волосы.
– Соси. Заставь мою головную боль уйти под влиянием другого ощущения.
Я посмотрела вверх, обхватила пальцами его длину, поглаживая его. Внезапно в голове сверкнула мысль. Он был настолько смелым, что позволял себе кричать на меня, оскорблять меня и в тоже время приказывал мне сосать его, пребывая в наивной уверенности, не боясь, что я могу укусить его. В этот момент мне было все безразлично, поэтому я повиновалась его приказу.
Я наклонилась, подползая к нему на коленях, поднося член к своим губам. Кью тяжело простонал, подаваясь бедрами вперед.
Я слизала его вязкое желание, пробуя его соленый вкус. Ощущения пытались вернуть меня обратно в реальность. Я могла держать в руках свое оружие, свой выкуп, пока сосала его член. Я могла укусить его, причинить ему невыносимую боль, могла обменять достоинство, столь ценную часть тела, на свою свободу.
Я растягивала губы на его члене, принимая глубже.
Он простонал, сжимая в кулаке мои волосы, толкаясь бедрами навстречу. Я могла укусить, но... я не хотела. Даже сейчас мое тело предавало меня. Я дрожала от похоти, делая все с большим довольствием.