Слезы Тесс

Винтерс Пэппер

Мои глаза были крепко закрыты, когда он затягивал на моих руках кожаные манжеты. Когда он затянул и туго закрепил их, я прошептала еле слышно:

— У меня есть одна просьба.

Он прижался лицом к моей шее там, где чуть ранее укусил и ласкал ранку языком.

— Одна и не больше. Я считаю.

Я вздрогнула, сметая все барьеры изнутри. Это просьба была важна для меня.

— Я хочу, чтобы ты называл меня Тесс.

Кью замер в нерешительности, прижимаясь ко мне твердым членом, я чувствовала, как застучало его сердце, как твердые мышцы груди поднимались и опадали,

пытаясь успокоить дыхание.

— Ты хочешь примешать к этому свое имя? Но ты так боролась, так скрывала его от меня.

Я кивнула, сглотнув, когда он толкнулся бедрами, заставляя меня покачиваться на цепях.

— Я знаю. Но я хочу, чтобы ты называл меня по имени. Я хочу, чтобы ты полностью владел мной. — Моя киска сжалась, когда Кью простонал. Его пальцы нашли мой сосок и жестко ущипнули, по телу разлился пожар.

— Как тебе будет угодно, эсклава. Когда я буду называть тебя Тесс, запомни, ты будешь делать все, что я захочу. Я, черт побери, буду полностью владеть тобой. После сегодняшней ночи, когда я называю твое имя, ты становишься влажной для меня. Я владею не только твоей душой, но и телом. Ты не будешь отрицать?

— Я не буду отрицать, я твоя полностью и всецело.

Он направился к камину, но не стал возиться, чтобы его разжечь. Одно нажатие кнопки, и огонь вспыхнул огромными языками пламени.

Кью посмотрел на меня, затем провел рукой по волосам. Сделал шаг вперед по направлению ко мне и вытащил из кармана серебряные ножницы.

Я нервно сглотнула, но не проронила ни слова, когда он остановился рядом со мной, я затаила дыхание. Он лязгнул ножницами, улыбнувшись натянутой улыбкой, схватился за материал и разрезал его.

Лезвие ножниц поддразнивало мой живот, кожу между грудью, пока не сделало последний щелчок и не разрезало горловину тонкой футболки. Кью сжал челюсть, разрезал бюстгальтер и шортики. После этого, когда одежда болталась лохмотьями на моем теле, он добавил последний штрих: разрезал трусики

Я стояла перед ним прекрасная в своей наготе, гордо расправив крылья, счастливо распушив перья.

Он собрал разрезанную одежду и бросил ее в камин, запах гари наполнил комнату. Когда он посмотрел мне в глаза, то я увидела, что на его лице было выражение желания, его превосходства, и немного пьяного тумана таилось в глубине глаз.

Я не могла остановить свою панику, быстро задышала, ненавидя, что Кью отошел от меня. Я слышала звук, как будто что-то открылось. Мое восприятие обострилось до предела, посылая воображению страшные образы. Я немного отклонилась и попыталась через плечо рассмотреть, что он делает.

Я ничего не слышала, кроме шипения огня. Паника возрастала все больше и больше. Ожидание вело опасную игру с моим разумом. Что я делаю? Я не хочу этого. Этой боли и унижения. Возможно, мне следовало произнести стоп-слово и прекратить все это, признать, что это большая ошибка. Я не должна была соглашаться на то, чтобы он меня пристегнул к цепи, полностью обнажил. Я дала ему карт-бланш в руки, он мог делать со мной все, что ему заблагорассудится. И я не смогла бы это остановить.

Тихий, скользящий звук раздался

позади, я напряглась. Я не желала знать, что это было. Кью беззвучно подошел ко мне сзади.

— Смотри-ка, в какую компрометирующую позу я тебя поставил. И я собираюсь воспользоваться этим для своего же блага, — его голос наполнился грехом.

О боже, как же я хотела спросить, что он имел в виду. Он остановился позади, мне показалось, в паре метров от меня. Почему так далеко?

— Как долго ты мечтаешь о том, чтобы тебя оттрахали? Мучали? Использовали? — он сделала акцент на слове «оттрахали». Оно нашло отклик в эротических волнах в моем животе. Это, вероятно, самый чувственный, и в то же время самый грубый вопрос, который мне когда-либо задавали.

На этот вопрос напрашивалась ложь. Я не могла рассказать ему, что с наступления половой зрелости я жаждала того, чего не знала. Я доводила себя до оргазма, мечтая о доминировании и страхе. Я сжала губы, не отвечая.

Откуда ни возьмись, мою лопатку уколола боль, словно от тысячи пчел. Щелчок и удар хлыста эхом разнесся по комнате.

Я крикнула, дернувшись в цепях.

Он, мать вашу, хлестанул меня! Боль прошлась по моей спине, согревая, покусывая. Мой живот сжался от сожалений. Я не подписывалась на то, чтобы меня били и унижали. Я лишь согласилась, чтобы меня жестко оттрахали. Слезы вырвались после следующего удара, когда на спину приземлился мучительный поцелуй хлыста. Мой позвоночник кричал от боли, а влажность между ног стала еще сильнее.

— Ответь мне, Тесс. Как долго? Насколько сильно? Мне нужно знать.

Я захныкала, опустив голову.

— Всегда. Мой разум был извращен столько, сколько я себя помню. Это пугало меня. Я не могла контролировать это. Это разрушило мои отношения с прекрасным парнем, и все потому, что мне нужно, чтобы меня жестко оттрахали, больше чем, чтобы со мной занялись любовью, — правда сорвалась с моего языка единым быстрым потоком слов. — Я нуждаюсь в этом. Ты даже не представляешь себе как сильно.

Он захихикал.

— Ох, я думаю, представляю, — хлыст вновь стеганул меня, посылая в агонию.

— Прекрати! — крикнула я, позволяя слезам свободно падать из глаз.

— Разве хлыст не делает тебя влажной? Отчаянной?

— Да! Черт, да. Даже очень.

Кью засмеялся, его смех был мрачным и наполненным желанием, мое сердце сжалось. Он нуждался в том, чтобы причинять боль, я не могла забрать у него это.

Хлыст вновь щелкнул, но вместо того, чтобы напрячься и подготовиться, я приветствовала удар. Мое тело согласно таяло, а плоть стала податливой.

— Расскажи мне свою саму темную фантазию, — приказал он, перемещаясь, скольжение хлыста следовало за его тихой поступью.

Я застонала, от картинок, которые появились в моей голове, где он хватает меня за волосы, шлепает и связывает. Он знал, что мне нравится — точно знал. Но я не знала, что нравится ему. Я сжала связанные руки в кулаки.

— Все, что ты делаешь со мной — моя фантазия. Я хочу узнать твою. Насколько темные твои желания? Насколько далеко ты готов зайти?

Кью ударил ниже, по моей пояснице и попе.