Слимперия
Шрифт:
— Ты куда нас приволок? — вне себя заорал Семён. — Это разве Перекрёсток? Где обещанный госпиталь, где врачи?!
— Ничего не понимаю, — растерянно ответил Мар. — Ну-ка, ещё раз… — безжизненная равнина сменилась изумительно красивым зимним пейзажем: Семён и Хайк стояли на заснеженной скале — внизу, под скалой, на ледяном берегу копошилось множество пингвинов; за льдиной начинался безбрежный океан, над которым клубились тяжёлые серебряные облака, из облаков в океан били ветвистые молнии; поверх облаков раскинулась широкая радуга —
— Опять не то! — с досадой воскликнул Мар. — Ну совершенно ничего не понимаю! Адрес верный, транспортное заклинание свежее, всё делаю как надо, а носит по Мирам куда попало, как дурака по ярмарке.
— Пытайся дальше, — мрачно сказал Семён. — Сначала найдём людей, а после будем разбираться, что с твоим заклинанием приключилось.
— Ничего с ним не приключилось, — отрезал Мар. — Я его уже протестировал: нормальное заклинание, рабочее… — ледяной Мир с пингвинами и радугой исчез; новый Мир был не так красив, но зато в нём обитали люди.
Семён, с Олией на руках, и Хайк, с сумкой на плече, очутились в каком-то первобытном селении: высокие хижины, сделанные из толстого бамбука, с покатыми крышами из пальмовых листьев, обступали их со всех сторон; ни дорожки, ни тропинки — вся земля вокруг поросла густой травой. Словно здесь и не ходили.
Солнце в небе этого Мира было обычным, нормальных размеров и не холодное — Семён мельком глянул вверх, день близился к полудню, — воздух, сырой и тёплый как в бане, пах незнакомыми цветами и свежезаваренным кофе.
Возле ближних хижин играли смуглые то ли от рождения, то ли от загара дети, на редкость чистые и ухоженные для такого места: увидев пришельцев, малыши вовсе не испугались, а с любопытством уставились на них; где-то неподалёку находились и взрослые жители посёлка, Семён слышал их неразборчивые голоса.
— Не может быть! — ахнул Мар. — Нет, только не это! Едем дальше! Куда угодно, но дальше.
— Стой! — приказал Семён. — Остаёмся! Хватит, нагулялись уже… Ты, собственно, почему задёргался-то, а? Тут разве людоеды какие живут или вампиры? С чего такая паника, ну-ка, признавайся.
— Это ж Пёстрый Мир, — неохотно ответил медальон. — Мало того, мы ухитрились попасть именно в ту деревню, где живёт колдун, тот самый, у которого мой последний хозяин адресок Хранилища с золотом вытряхивал. Того Хранилища, откуда ты меня забрал.
— Колдун там, не колдун, какая разница, — Семён осторожно положил Олию в траву. — Даже хорошо, что колдун. Они, колдуны-шаманы, в медицине худо-бедно, но разбираются! Должность обязывает.
— Тогда спрячь меня под рубашку, — попросил Мар. — Не надо, чтобы колдун-шаман меня увидел. Очень не надо!
— Почему? — Семён кинул медальон за пазуху. — Сильно вы его со своим хозяином обидели, да?
— Сильно, — признался Мар. — Могут быть неприятности, если шаман меня опознает: они, гады колдучие, до хрена памятливые!
— А где его искать-то? — Семён постучал себя по груди. — Эй, партизан-подпиджачник! Где твой шаман живёт?
Мар не ответил, вместо него сказал Хайк:
— Симеон, а вон тот мужик, что из соседней хибары вышел, случаем, не колдун? Здорово похож на поселкового мага! Он, между прочим, сюда идёт, — Семён повернулся навстречу шаману.
Сомнений не было: к ним шёл колдун. Большой грузный мужчина, темнокожий, босой, в зелёной накидке вроде мексиканского пончо, подпоясанный кожаным ремешком. На голове поселкового мага сидела неуместная по сезону меховая шапка, украшенная длинными зелёными перьями; на могучей груди колдуна висело с пяток разнокалиберных ожерелий из черепов всяких лесных зверушек, а на тонком поясе болталась тыква-погремушка с ручкой — в тыкве на каждом шагу что-то громко постукивало. В руке колдун держал медную кружку, мятую, закопчённую, из которой то и дело прихлёбывал прямо на ходу: от кружки шёл терпкий лекарственный запах.
Колдун подошёл к Семёну, оглядел его с ног до головы — на Хайка шаман внимания не обратил, — и, приложившись к кружке, спросил простуженным басом:
— Миссионер, что ли? Учти, нам миссионеры не нужны! Проваливай туда, откуда явился. Пока я добрый. — Колдун заглянул в кружку, страдальчески приподнял кустистые брови и вновь отхлебнул из неё.
— Нет-нет, — поспешно заверил его Семён. — Мы не миссионеры! Мы… э-э… вольные путешественники. Туристы мы! У нас беда: девушка наша приболела, спит и не просыпается, а вы, говорят, целитель могущественный, умелый… Посмотрите, что с ней?
— Кто говорит? — ничуть не удивившись, спросил колдун.
— Все, — не моргнув глазом, отрапортовал Семён. — Кого ни встретим, так все и говорят: великий шаман в зелёном, лечит что угодно! И берёт за работу недорого.
— Брешут, — надменно процедил колдун, выплеснул остатки питья на землю, сплюнул с отвращением. — Брешут, что недорого. Ну, пошли, — он повернулся и потопал к своей хижине. Семён подмигнул Хайку, тот понял намёк по-своему: подняв Олию, он перекинул её через плечо и направился к хижине колдуна; Семён хмыкнул и пошёл за ним.
В хижине творился настоящий бедлам, словно в ней порезвилась стая пьяных бабуинов: разбросанная по полу битая посуда, какие-то рваные тряпки где попало, перевёрнутая в углу лежанка с разворошенной постелью; вдоль ближних стен валялись пучки сухих трав, засыпанные обломками стульев; на дальней стене, прилепившись животом к бамбуковым стволам, висела башкой вниз упитанная жаба с кроваво-красными глазами. Жаба то и дело напрягала лапки и вытягивала голову, словно порывалась отклеиться от стены и спрыгнуть вниз, но не отклеивалась и не прыгала — взгляд её слепо шарил по комнате, ни на чём особо не останавливаясь; короче, вид у хижины внутри был ещё тот! Очень и очень настораживающий.
Диверсант. Дилогия
Фантастика:
альтернативная история
рейтинг книги
