Слипер и Дример
Шрифт:
— Ты чё, Загрибыч? — обеспокоился кот.
— Слухай, мне тут угляделось…
— Ну чё, чё?
— Да не знаю, муть какая-то. Вроде как предки мои привидились.
— Ишь тебя кроет… — закачал головой Башкирец и поворотился к Масявке: — Дррруже, а это
нормально, что товарища нашего так крючит? С ним, того этого, ничего не случится?
— Я ж гутарила давеча, что каждому своё видится по приезду в Пургопетрик. Может, у него
дела какие незаконченные по карме остались,
страшного. Помутузит по мозгам да отпустит.
Кот немного расслабился:
— А, ну ладно. Я так понимаю, Загрибыч, тебе сейчас не до лекций.
— Ну, — замялся тот, — блин с компотом, понимаешь, какой-то Загрипук Крепыщенский тут
мне явился с авоськой. И навроде как я его смутно, да помню, прикинь? А откель? Ума не
подложу.
— А ещё чего приглючило? — Кот вальяжно разложился на двух сиденьях и, встопорщив
шерсть, стал её сушить. Надо сказать, печки трамвайные шпарили как нельзя более кстати. Сухое
30
8
и вонючее тепло от них так и наползало по ногам. Дрожь промерзлючая стала от туристов наших
отступать и испаряться.
— А вот чего, — Загрибука встал, устремил взгляд в невидимое глазу светлое будущее и,
протянув руку в том же таинственном направлении, зачарованно тявкнул на весь салун: —
Быгыдыщец — это звучит гордо! Град непрестольный Дрезище на путях наших ярко нам сияет, и
в путь идём мы, и потомками нашими будем прославляемы!
Дример поперхнулся, Слипер широко раскрыл глаза, а Мора покатился со смеху. Масявка и
Масюська мимолётно глянулись и прыснули кто куда.
Кот и ухом не повёл:
— Стало быть, бывал ты ранее на Быгыдыщах… По всему знать, бывал. Рррайон, дык сказать,
Клюкино-Калякино, справа село Епня, слева родимое Дрезище… Пятый дом справа по Ябской,
четыре окна наперёд, линолий на калидоре, третий чердак не предлагать.
Пассажиры заламывались в задушенном хохоте, давясь ржой ы-гы-гыкающей.
— Чего ржёте, босяки блохастые? — сверкнул окуляром котяра, сам едва не трясясь. — Ишь,
тут парррень, быдыгыщ твою разъети в мелкий винегрет, нашёл родню устаканенную. Вот
закончит тут с вами елозить по бытию нежитейскому и поедет на побывку к своим. — Башкирец
закрыл вещий искрящийся золотистый глаз и, открыв другой, бытовой и мутно-осадочный,
обратился к Загрибуке: — Шо, Загрибыч, а махнём с тобой в Быгыдыщ, а? На сметанку
натуральную, на молочко, на колбаску домашнюю… Сальцо… Творррожок…
И он зажмурился окончательно. И вдруг внезапно, то ли от мечтательности такой, то ли от
тепла, которое развезло не по-шуточному, котище захрапел,
под себя лапы с кривыми дамасскими когтями.
Дример отхрюкался ржачкой и, утирая слезу, глянул на Башкирского Кота:
— Всё, умаял ты его, Загрибыч. Пущай спит. Клади свой зад на седлуху и не маячь в проходе.
Гляди на окрестности. Зырь, красота какая!
А за окном раскачивающегося трамвая ни шиша было не видать. Ливень пошёл такой, что
причудилось на мгновение всем им и сразу, будто и не трамвай вокруг них вовсе, а корабль какой,
шхуна там деревянная, и качает её на волнах, и буря мглою небо кроет, и вихри прежние кутят, и
то как зверь они заноют, то заплачут как Мудод.
— Жаль, он про язык изначальный не успел нам рассказать, — с сожалением протянул Дример
и посмотрел на Слипера: — Шо, братан, вихри прежние вокруг тебя кутят? Вспомнил, может, ещё
чего?
— Не, но слово вертится на языке, как пельмень на сковородке.
— Мы много знаем про язык изначальный, — вдруг буркнула с заднего ряду Масявка и, словно
в доказательство, весело показала язык.
— Вот те раз! — хохотнул Мора и сделал ногами рокировку, то есть перекинул их наоборот,
из-под левой на правую, типа с одной на другую — короче, блин с компотом, вы всё уже поняли,
верно?
30
9
— И два будет непременно сейчас! — подтвердила Масюська — Присаживайтесь удобнее, —
все заёрзали задницами по потрескавшейся коже сидений, а Загрибука пошире на всякий случай
открыл свои глазки, — вводный материал, страница энная и бенная, берём с середины, и нате вам.
— Случилось всё! — начала Масявка.
— Шо? — не понял Дример.
— Вообще случилось всё и сразу! — отштемпелила она снова. — Вселенная, типа, началась.
Тута же! Цельно и едино она тут же замутила свои тусовки, и пошёл движняк. И чтоб как-то
наладить подобие порядка и ритма чёткого, сразу понадобился язык общения. Ну, кому и что
наливать за стойкой, ибо всех же пёрло одномоментно и во все стороны, куда кого трипануло.
(Дух Кого в дальнем отдалении на мгновение оторвался от бумаг, спустил запылённое веками и
временем пенсне на кончик хищного подобия носа, оглядел комнату. Хмыкнул недовольно,
пенсне нацепил обратно и продолжил шкрябать пером по пергаменту. Откуда он только перья взял
в городе А?)
— Населенцы хотели поделиться впечатлениями, — продолжила Масявка. — И тут оказалось,
что средства-то общения нет. Все мычали как могли, но ни бэ, ни мэ не выходило продуктивным.