Слипер и Дример
Шрифт:
— Довожу до следствия, — вытянулась Баба-Ёга. — Слово «йога» со всех языков переводится
как «связь». То есть шо цэ такэ?
— Чё?
38
5
— А то, что под контролем держать надобно извивающуся пиявку своего ума! Ты ему «алё,
гараж», и он тебе в ответ «слушаюсь и повинуюсь, гражданин». Равно как и пыхтящие хотелки, и
тельце своё обрюзжащее в тонусе содержать приказано! Вот, гляди! — Баба-Ёга мгновенно
оказалась на полу, затем
абракадабру с конечностями.
— Асаны контролируют тело, — комментировала телесная абракадабра с полу. — Дыхание
контролирует ум. Чистота на всех уровнях вырабатывает несгибаемое намерение!
— Ничё себе! И долго таким изуверствам учиться?
— Поживёшь с моё — и меня-то не узнаешь! — хохотнула Баба-Ёга и тут же сурово рявкнула:
— Что является главной асаной для адепта? — Она свистнула в свисток.
— Ну, я что-то слышал про позу лотоса…
— Дикари, — закатила глаза Баба-Ёга. — Главная асана в любой практике — это умение
наступить себе на горло! И чтоб никаких хотелок, ни палок с моталками!
— Ну мы, конечно, кое-что слыхали об этом, — Слипер смутился. — Нам товарищ рассказывал
об основных трудах шаманиста-блокнотника господина Карлсона Ибн-Каштанова…
— Ой, знакома я с вашим Каштановым! Наслышана! Шибко он был умный! Настолько шибко,
что шибанутый на всю голову! Типа, в попрыгайцев решил поиграть. Сколько лопухов наших
деревенских после его книжек с обрывов попрыгали.
— Как попрыгали?
— А как он и написал. Мол, намерение сконцентрировать и сигать в пропасть. У нас тут даже
артист заезжий про то песню выводил, — и она пропела глубоким баритоном: — Разбежавшись,
прыгну со скалы! Вот я был и вот меня два стало! — Она уткнула руки в боки: — А что на деле?
Полдеревни на костылях, пёс бы покусал эту сельскую библиотеку с её книжками!
(«Аф!» — сказал Грызлик в далеке далёком. Стрелочник напрягся и стал нюхать воздух,
озираясь.)
Слипер задумчиво ковырнул в носу:
— Но мы не думали, что всё так сложно.
— Ну конечно! Они не думали! Да у вас голова — это просто расстояние между ушей!!! —
повела плечом Баба-Ёга и издевательски скривила улыбку. — Простота вы наша дрезищенская!
Что у нас на сей счёт прописано? А вот что! Будь проще, и к тебе потянутся, чтобы осложнить
твою жизнь. Статья первая, пункт второй Общего Кодекса Выживания.
— А что, есть такой Кодекс? — удивился Слипер.
Баба-Ёга молча указала ему на стену. А там висел чёрный агитплакат, на котором был
изображён белой краской череп с перекрещенными под ним костями, и надпись на иврите: «Из
всех искусств для нас важнейшим является искусство выживания!»
— А чё
— Ну, для начала, — Баба-Ёга повернулась и направилась в глубь дома, — в целях полноты
жизни необходим здоровый аппетит! — Она подмигнула: — Перекусим?
38
6
— Можно, — согласился Слипер, садясь на кушетке.
— Вот и саттвично! — буркнула хозяйка и завозилась с кастрюльками, напевая: — Не слышны
в уме даже шорохи… всё в нём замерло до нутра…
— А может… — начал было Слипер, шнуруя трекеры, снятые давеча перед тестами.
— Когда я ем — я как всегда! — грубо прервала его Баба-Ёга. — На вот, накорми тельце, а
потом уж будем к уму вопросы иметь.
— Ммм, — согласно закивал Слипер, набив рот незнакомой кашицей из плошки.
— От! Мычание — знак согласия! — довольно заметила Баба-Ёга, крутанув секундомером на
шнурочке вокруг шеи.
Изрядно подкрепившись, Слипер почувствовал себя более уверенно. Помог Бабе-Ёге помыть
плоские деревянные плошки и оттёр от гари кастрюльку, чем весьма порадовал хозяйку.
— Ну что? Готов к покаянию? — озорно спросила она.
— Усегда готов! — весело согласился Слипер, садясь на кушетку и снимая трекеры опять. — А
чего говорить то?
— Боты свои пяль обратно. Ложись в них. Говорить ничего не надо, ты только на палец мой
смотри внимательно и всё. — Подождав, пока Слипер наденет обувь и ляжет, хозяйка принялась
качать указательным пальцем с крашеным ногтем перед лицом Слипера. — Дыши ровно.
— Ох, сомнительно, что получится, — закряхтел Слипер.
— Сомнения — признак разумной бытовушности. Тело и сомнения отбрасываются
одновременно! — хохотнула Баба-Ёга. — Спокуха, не дрыгайся. Сейчас поковыряемся в твоем
тёмном прошлом.
— А как это поможет мне найти своих?
— А очень просто, — сосредоточившись, пробормотала сквозь зубы хозяйка. — Выбираясь из
тёмного прошлого, расчищаешь себе место в светлом будущем! Понял? — она хихикнула и тут же
осекла: — Цыц! Лежи и дыши. От пальца моего ни на шаг! Нечего на ноги мои пялиться! Зырь на
маникюр во все гляделки!
И Слипер стал всматриваться. Потом усиленно всматриваться. А потом глаза Слипера стали
мутнеть, а взгляд обессмыслился.
— Гудбай, Америка, о-о-о-о! — усмехнулась негромко Баба-Ёга. — Лечить его, понимаешь…
Приплёлся тут смуту в селе наводить. Сейчас прокомпосявим тебе тикет в обратный путь и дело с
титрами!
Слипер глядел и глядел… Глядел и глядел… А потом уснул.
И во сне том предстал перед ним дедушка Мытут.
— Ой, деда, и ты здесь? — удивлённо спросил его Слипер во сне.