Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя
Шрифт:
– Могу я показать доклад людям из Hayden?[155] – спросил Вейл Даймона.
– Конечно, – ответил Даймон. – А можно я поработаю у вас летом? – Вейл был счастлив оказать услугу.
После окончания Гарвардской школы бизнеса Даймон получил предложения от Goldman Sachs, Morgan Stanley и Lehman Brothers. Вейл пригласил Даймона в свою квартиру в верхней части Ист-Сайда и тоже сделал предложение: пост собственного помощника в American Express, где Вейл тогда занимал должность топ-менеджера после того, как продал Shearson почти за 1 млрд долларов. «Я не буду платить вам много,[156] –
Работа Вейла и Даймона в одной компании оказалась непродолжительной. Хотя Вейл когда-то хвастался, что «евреи планируют захват American Express»[157], он по-прежнему оказался подавлен иерархией WASP[158], не имея возможности заключать сделки от своего имени. Все чаще встречая сопротивление коллег и совета директоров, он ушел с поста президента American Express в 1985 году. Даймона, чьи таланты были замечены генеральным директором Джеймсом Робинсоном, попросили остаться. Даймон находился на той стадии, когда многие в его положении, возможно, предпочли бы безопасность: его жена только что родила их первенца. Но он решил остаться с Вейлом, несмотря на то что тот пока не выбрал следующий проект и занимал небольшой офис. Шли месяцы. Наблюдая, как Вейл отсыпается на диване в офисе после обедов с мартини[159], Даймон стал задаваться вопросом, не сделал ли он неверную ставку. Казалось, Вейл никак не мог стартовать, и Даймон задумался, не выдохся ли его наставник.
Но, когда почти сразу после неудавшегося поглощения Вейлом Bank of America с ним и Даймоном связались два руководителя Commercial Credit, субстандартного ипотечного кредитора из Балтимора, относительно покупки их материнской компании, Вейл вложил в дело 6 млн долларов собственных средств (Даймон инвестировал 425 тыс.), и компания была передана с Вейлом в качестве руководителя. Даймон назначил себя операционным директором и начал истово сокращать расходы. Подтянутый и финансово оздоровленный Commercial Credit превратился в краеугольный камень новой финансовой империи, которую построили Вейл и Даймон спустя более чем сто поглощений (или приобретений). В 1988 году с приобретением Primerica, материнской компании брокерской фирмы Smith Barney, за 1,65 млрд долларов[160] пара получила обратный билет на Уолл-стрит. А в 1993-м последовала покупка Shearson у American Express за 1,2 млрд долларов.[161]
Репутация Даймона росла вместе с репутацией Вейла. Они были командой: Вейл – стратег и переговорщик, Даймон, младше его более чем на двадцать лет, – ходячий калькулятор и ас операционной деятельности. Их отношения вышли за рамки «наставник – ученик» на какой-то другой уровень, больше напоминающий отношения долгие годы находящейся в неспокойном браке пары. В кабинетах Primerica в центре Манхэттена председатель и главный финансовый директор яростно спорили, их голоса были слышны в коридорах. В ходе встреч Даймон закатывал глаза всякий раз, когда думал, что Сэнди сморозил глупость.
– Ты чертов придурок![162] – орал Вейл.
– Нет, это ты чертов придурок! – кричал в ответ Даймон.
К 1996 году, после сделки на 4 млрд долларов, отданных за Travelers[163], компании нужен был человек, который бы управлял операциями с объединенными активами. Вейл настойчиво давил на Даймона, чтобы продвинуть свою дочь Джессику Библиович, 37-летнюю управляющую фондами взаимных инвестиций Smith Barney. Даймон и Библиович знали друг друга еще подростками, но она не считалась управляющим высокого полета, и у него были сомнения в том, чтобы доверить ей столь ответственную работу. Топ-менеджер отвел Даймона в сторону. «Повысь ее,[164] – велел он. – Иначе ты погубишь себя». Но это не убедило Даймона, и он заявил Вейлу и остальным, что она не готова, а в очереди
На следующий год Библиович объявила, что покидает компанию. Она не винила Даймона за его решение, а старалась подчеркнуть положительные аспекты ее отставки, говоря отцу: «Теперь мы снова можем быть папой и дочкой»[165]. Но Вейл был в ярости, их отношения с Даймоном уже никогда не восстановились, теперь в них была напряженность, которая росла по мере стремительного расширения компании. В 1997 году Travelers приобрела Salomon, и Вейл сделал британца Деррика Могана, который помог Salomon Brothers пережить скандал с казначейскими векселями, исполнительным содиректором Salomon Smith Barney наряду с Даймоном. Разделение власти было логично, но вызывало недовольство Даймона.
Ситуация обострилась после 83-миллиардного слияния с Citicorp[166] – сделки, которая переписала правила финансовой системы США, поскольку последние барьеры между коммерческими и инвестиционными банками периода Великой депрессии, введенные законом Гласса – Стиголла в 1933 году, были стерты законопроектом, внесенным республиканским сенатором Филом Граммом от штата Техас и республиканским конгрессменом Джимом Личем от штата Айова. Даймон неустанно работал, чтобы довести сделку до конца, но, когда пришло время разделить восемнадцать мест в совете объединенной компании между Travelers и Citicorp, он не обнаружил себя в списке. Он был назначен президентом компании, но ему напрямую отчитывался только один человек – финансовый директор Хайди Миллер.
Ситуация стала невыносимой через несколько дней после того, как новая Citigroup сообщила разочаровывающие результаты третьего квартала – результат летних потрясений, когда Россия объявила дефолт, а хедж-фонд Long-Term Capital Management почти рухнул. На выходные запланировали четырехдневную конференцию руководителей на курорте Гринбрир в Западной Вирджинии, кульминацией которой стали ужин и танцы. Около полуночи несколько пар все еще танцевали. Стив Блэк, один из ближайших союзников Даймона в Smith Barney, пригласил на танец жену Могана – этот жест был задуман как что-то вроде поднесения оливковой ветви, учитывая вражду фракций в компании. Но Дерик Моган не ответил взаимностью, оставив жену Блэка стоять в одиночестве на танцплощадке. Взбешенный Блэк подошел к Могану.
– Достаточно того, как вы обращаетесь со мной,[167] – заорал он. – Но я не позволю так обращаться с моей женой! – он с трудом сдерживался, чтобы не ударить Могана. – Где стоишь, там и ляжешь!
Даймон попытался вмешаться, догнав Могана, когда тот собирался покинуть зал: «Я хочу задать вам простой вопрос. Вы либо хотели оскорбить жену Блэка, либо нет. Так как?»
Моган ничего не ответил и отвернулся, чтобы уйти. Возмущенный, Даймон схватил его и развернул к себе, оторвав пуговицу на его пиджаке.
– Никогда не смейте поворачиваться ко мне спиной, когда я говорю![168] – крикнул он.
Когда Вейл узнал об инциденте, он счел его неуместным. Через неделю он и его содиректор Джон Рид вызвали Даймона в корпоративный комплекс в Армонке[169], Нью-Йорк, и попросили уйти в отставку.
Это оказалось худшим и одновременно лучшим, что могло случиться с Даймоном. Как и Вейл после ухода из American Express, он не торопился с поиском новой работы, отказавшись от ряда предложений, в том числе, как сообщалось, от розничного интернет-магазина Amazon[170]. Даймон мало что понимал за пределами банковского дела и ждал на своем поле, пока наконец не принял высший пост в Bank One – банке второго эшелона, чикагском «винегрете» из различных бизнесов. Это была искомая стартовая площадка, и он принялся за рационализацию деятельности банка и исправление баланса, пока в 2004 году не смог совершить сделку с JP Morgan, поставившую его в очередь на звание преемника Уильяма Гаррисона в качестве генерального директора.