Слишком дружелюбный незнакомец
Шрифт:
Снова дверной колокольчик.
Матильда подняла глаза.
Гина неподвижно стояла, положив руку на хромированную ручку двери, которую она, судя по всему, не собиралась закрывать за собой.
Что за странное выражение лица… Почти скорбь…
Почему она не заходит? И где пачка сигарет, которые она собиралась купить? Эта ее дурная привычка… Сколько раз она собиралась бросить? А сколько продержалась в прошлом месяце? Три дня?
— Я была напротив… в кафе. Все смотрели телевизор… Матильда, тебе нужно это увидеть!
В пивной было много народа. Слишком много. Это впечатление усиливалось еще и тем, что большинство из присутствующих
Две женщины продолжали разрезать людскую массу, двигаясь зигзагами между столов, прокладывая себе путь локтями и плечами. «Извините», «Дайте пройти», но никто не обращал на это внимания. Матильде было страшно. Страшно было смотреть на сцены, которые разворачивались на экране, — она не особенно хотела на них смотреть, но в голове еще звучали слова Гины… в панике она перешла улицу под рассерженные гудки автомобилей. Вызывали страх люди, столпившиеся в коридоре — преимущественно мужчины — и все как один наклонившиеся вперед, к телевизору, неясный шум голосов, который еще больше щекотал нервы, все эти замечания «снова теракт», «это все исламисты», заглушавшие голос диктора.
— Да замолчите же, ради бога!
Это сказала Гина? Да, она широко размахивала руками, призывая к тишине. Без сомнения, звук был поставлен на максимальную громкость, но уши у Матильды еще не настолько привыкли, чтобы ясно улавливать его. Новости одновременно передавались бегущей строкой внизу экрана, но с того места, где она находилась, да еще и без очков, она не могла их прочитать. Следовательно, оставались только картинки. Богато украшенный каменный фасад университета, который она сразу узнала и который теперь казался ей немного ненастоящим, ворота, кованая железная решетка — сколько времени она туда не заходила? Все это постепенно отдалилось, и широким планом возник целый район, заполненный полицией, пожарными машинами, «Скорой помощью», скоплением корреспондентов и просто любопытных, которых оттесняли к краям площади.
Журналист что-то говорил в заслоняющий ему почти половину лица желтый микрофон с эмблемой телеканала. Он кивал, придерживая пальцем невидимый наушник. Изо рта его не вылетало ни звука. Возвращение в студию. «Думаю, у нас проблема со связью…» Вокруг нее все с новой силой принялись комментировать происходящее. Ну вот, связь восстановилась.
«Как я вам уже говорил, в настоящий момент нам известно очень мало относительно точных обстоятельств этой драмы. Согласно первым свидетельствам, неизвестный вошел в здание университета около 10:30 и произвел несколько выстрелов по студентам, находящимся в холле, а затем направился на другие этажи. Из полицейских источников мы знаем, что виновный в этой стрельбе обнаружен мертвым. Невозможно сказать, был ли он застрелен сотрудниками BRI [33] , которые заняли боевые позиции в здании, или покончил с собой. Во всяком случае, имеется „значительное количество жертв“, как сказал мне один из полицейских перед самой передачей. Говорят, что к настоящему моменту насчитывается уже шесть убитых и около десятка раненых, некоторые из которых находятся в критическом состоянии. Итак, вы легко можете себе представить, какими чувствами охвачены студенты и сотрудники
33
BRI (la Brigade de recherche et d’intervention) — бригада розыска и быстрого реагирования.
В ушах Матильды послышалось жужжание. Ее охватило сильнейшее чувство беспомощности. Ей захотелось опереться о стойку, но она заметила, что за это время, перемещаясь вместе с остальными, отошла от нее достаточно далеко. К счастью, Гина оказалась рядом.
— 10:30, он ведь так сказал?
С видом побитой собаки Гина покачала головой.
— Что?
— Нет, ничего.
Матильда попыталась снова собраться с мыслями. Эсэмэска от Камиллы… Она сунула руку в карман. Вот дура! Что она написала? «Я с папой, на его десятичасовой лекции…» В этом она была почти уверена… 10 часов… Значит, когда этот сумасшедший вошел, они должны были находиться в амфитеатре. В укрытии? По крайней мере, они не шатались по коридорам.
— Дай мне телефон!
Гина так и стояла перед ней с глупым видом, а затем начала лихорадочно шарить в своей сумочке.
— Конечно. Держи.
Ее пальцы дрожали. Номер Франсуа? Она колебалась. 0617…
А потом? Соберись хоть немного!
Механическая память сделала свое дело, и Матильда машинально набрала номер. Бесконечные гудки, которые она едва слышала из-за царящего вокруг шума.
«Здравствуйте, вы позвонили на номер…»
Почему же он не отвечает? И почему он сам ей не позвонил? Может быть, он как раз сейчас ей и звонит… И как она могла забыть там телефон? Надо вернуться за ним в галерею. Нет, сначала позвонить Камилле… Она постоянно на связи, как большинство молодежи в ее возрасте.
На этот раз Матильде было не трудно набрать номер: она знала его наизусть.
Три звонка.
Затем голос Камиллы. И правда, она.
Господи, спасибо тебе!
— Дорогая, это мама, я…
«…в данный момент вне зоны действия сети, но если вы хотите оставить сообщение…»
Ее автоответчик. Всего лишь звукозапись.
Матильда не решалась разъединить вызов, а затем решила дождаться короткого гудка в конце сообщения.
Гина бросала на нее вопросительные взгляды, но Матильда в ответ только отрицательно трясла головой.
— Камилла, это мама. Я перед телевизором… Как вы там? Пожалуйста, позвони мне и скажи, что все хорошо. Целую тебя…
Матильда разъединила вызов. Ей было трудно дышать. Ее взгляд блуждал по залу. Толпа вокруг нее казалась все более плотной и гнетущей. Матильде было жарко, слишком жарко, а от сильного запаха кофе сердце начало учащенно биться.
— Мне нужно идти. Надо вернуться в галерею.
Гина схватила ее за руку, как будто хотела поддержать.
— Я иду с тобой!
Бесполезно терять время, объясняя, что сейчас ей хотелось бы побыть одной:
— Ладно.
Чтобы добраться до двери пивной, им пришлось снова протолкнуться через толпу. Оказавшись на улице, Матильда глубоко вдохнула свежий воздух, который ее немного успокоил.
Какая-то парочка, идущая навстречу, нечаянно толкнула ее. Каблуки Матильды заскользили по тротуару, и она сохранила равновесие, схватившись за витрину кафе.
— Все хорошо? Мне очень жаль, — извинилась девушка, наклоняясь к ней.
Не произнеся ни слова, Матильда успокаивающе махнула рукой, чтобы только парочка ушла и оставила ее в покое.