Слишком идеально
Шрифт:
– Знаю, но я по-прежнему считаю, что твоя бабушка должна справиться со своими страхами и не заставлять тебя приносить в жертву свою жизнь.
Она встала и повернулась к нему, гордо расправив плечи:
– Думаю, нам не следует это обсуждать. Ведь я открылась тебе, думая, что ты совсем другой человек. Тот, кому я могу доверять. А ты просто играл в игру и скрывался. Спал со своей домработницей, потому что она была единственной женщиной, которой ты мог добиться, не открыв своего истинного лица.
– Это не так! – возразил он, проведя ладонью
– А я все вспоминаю, сколько раз я просила тебя показать лицо. – Она нервно рассмеялась. – Сколько раз пыталась убедить тебя, что внешность не имеет значения. Знаешь, как я за тебя переживала? Как тревожилась? – Эйми стиснула руки в кулаки, она с трудом сдерживалась. – Я так хотела помочь тебе принять себя, хотела, чтобы ты избавился от страха показать людям свое лицо. Наверно, я бы всю жизнь переживала, что ты сидишь в этой башне один-одинешенек.
Но ведь ты почти не сидел в башне! Ты жил в свое удовольствие под видом беспечного Ланса Бофорта. – По ее щеке скатилась слеза. – Как тебе, наверное, было весело! Наверно, ты не только надо мной одной потешался. Держу пари, ты смеялся над всем островом, который поверил в придуманную тобой сказку о заточенном в башне чудовище. Позволь спросить: как долго ты собирался продолжать этот розыгрыш?
– Не знаю. Недолго. – Байрон замялся, понимая, что после всего случившегося она заслуживала откровенности. – Сначала я хотел придумать, что Гаспар якобы продал мне этот форт и вместо него здесь поселился я.
– Понятно. – Эйми взглянула на него с упреком. Лучше бы она его ударила! – А я бы жила дальше и переживала за тебя, чувствуя себя полной неудачницей, потому что не сумела помочь тебе полюбить себя. А ты зажил бы прежней жизнью: вечеринки, кинопремьеры, романы со звездами… – Эйми стояла перед ним и вся тряслась. – Вообще-то я не люблю ругаться, но – черт бы тебя побрал! Черт бы тебя побрал! – Она бросилась к двери.
– Эйми, постой! – Байрон бросился вслед за ней, схватил ее за руку.
– Отпусти меня! – Она попыталась вырваться.
– Пожалуйста, выслушай! – Он умоляюще поднял свободную руку. – Просто выслушай.
– Пусти!
– Если я отпущу, ты выслушаешь? – Она перестала вырываться, и он отпустил ее руку. Эйми отвернулась от него и прижала руку к груди. – Ты не неудачница. Если бы я был Гаем, я бы тебе доверился. Я не показывался тебе лишь потому, что не хотел, чтобы ты страдала. Для тебя же было лучше ничего не знать.
– Неправда! – Она бросила на него взгляд через плечо. – Я зла и унижена, но я тогда уже страдала, и страдала бы всю жизнь из-за того, кто даже не существует.
– Но я существую! Может, я и не Гай, но до того, как ты появилась, я был затворником. Я ушел в себя. Ты помогла мне освободиться. И я не собираюсь возвращаться к прежней жизни, даже когда вернусь в Лос-Анджелес. Да,
Я не прошу простить меня за то, что доставил тебе так много страданий. Я попрошу только не становиться такой, какой ты была прежде. То, что произошло между нами, изменило нас обоих. Я прошу тебя только об одном: чтобы у тебя хватило смелости остаться той женщиной, какой ты стала со мной.
Эйми отвернулась. Через некоторое время покачала головой. Она сама не знала, что хочет этим сказать: то ли «нет», то ли просто отмахнуться от его слов.
– Мне пора собирать вещи.
Она ушла, а Байрон остался стоять в залитой солнцем кухне: В итоге неудачу потерпел он. Его сердце вновь свело болью, которую он даже не пытался прогнать. Боль становилась все сильнее, и он заплакал, уронив лицо в ладони.
Глава 17
Если вам не нравится действительность, ищите способы ее изменить.
Эйми проснулась дома, в своей постели. Это было похоже на сон, который приснился ей после того, как она в первый раз занялась любовью с Гаем: словно она никогда никуда не уезжала и это все приснилось. А затем нахлынули воспоминания, и она снова опечалилась.
Действительность и сон поменялись местами, и теперь сон стал явью. Время, проведенное на Сент-Бартсе, было иллюзией. Никакого Гая не было. Был только незнакомец по имени Байрон.
Эйми лениво поднялась и принялась распаковывать багаж, присланный ей с лайнера. Ужаснее всего было разбирать одежду. Ту, которую они покупали с Кристин перед отъездом. Раньше эти шмотки казались ей прелестными. А теперь они вдруг стали какими-то скучными и мешковатыми.
Неужели она действительно намерена снова так одеваться?
А с другой стороны, хватит ли у нее сил и смелости отправиться покупать новую одежду? Одежду, похожую на ту, что выбрал Ланс?
Она вспомнила его слова: «Я прошу тебя только об одном: чтобы у тебя хватило смелости остаться той женщиной, какой ты стала со мной».
На глаза ее снова навернулись слезы. Эйми разозлилась. Пора перестать плакать. Мама бы сказала: «Что толку плакать? От этого ничего не изменится».
«Не плачь. Не жалуйся. Будь смелой. Будь сильной. Терпи, терпи, терпи».
Но на этот раз слова не вдохнули в нее силы, как это бывало обычно. Они лишь усилили боль. Устав сдерживаться, Эйми уселась на полу, рядом с чемоданом, полным мешковатой одежды, и громко заревела. Она ревела так долго, что чуть не охрипла. Она оплакивала себя. Маму. Дедушку. А больше всего она ревела из-за Гая. Она ревела, пока не выревела все, что накипело на душе. Пока не почувствовала себя полностью опустошенной.
Без всяких эмоций она осмотрела свое маленькое уютное жилище и подумала: «Что я здесь делаю?»