Слишком много клиентов (сборник)
Шрифт:
Думаю, Вульф говорил совершенно серьезно. Пожалуй, он отдал бы ей портсигар и за тридцать штук, даже за двадцать, если бы у нее хватило глупости заплатить. Он отправил меня на Восемьдесят вторую улицу с пятью сотнями в кармане, имея в виду вполне определенную цель: найти способ подзаработать. И если бы наша гостья зашла настолько далеко в своем отчаянии или глупости, что выложила бы пятьдесят не пятьдесят, но хотя бы двадцать штук за свой портсигар, мой работодатель вполне мог решить, что дело в шляпе, а убийство пусть раскручивают те, кому этим положено заниматься по закону.
Мег Дункан воззрилась на него с изумлением.
– Вот уж не думала, – проговорила она наконец, – что Ниро Вульф – шантажист.
– Вот и автор толкового словаря так не думает, мадам.
Он повернулся к полке, на которой уже сменили друг друга три истрепавшихся тома словаря Уэбстера, а теперь стоял четвертый, новенький. Открыв его и найдя нужную страницу, Вульф зачитал:
– «Шантаж – получение денег путем запугивания; отъем денег у человека под угрозой публичного обвинения, разглашения порочащих сведений или осуждения». – Он обратился к клиентке: – Мои действия под это определение не подпадают. Я не угрожал вам и не запугивал.
– Но вы… – Она взглянула на меня, потом опять на него. – Где же я возьму пятьдесят тысяч долларов? С таким же успехом вы могли бы запросить миллион. Что вы собираетесь делать? Отдадите его полиции?
– По доброй воле – ни за что. Разве что под давлением обстоятельств. Все зависит от ваших ответов на мои вопросы.
– Но вы не задавали мне никаких вопросов.
– Теперь задаю. Вы были в той комнате в воскресенье вечером или ночью?
– Нет.
Она вздернула подбородок.
– Когда вы были там в последний раз? Не считая сегодняшнего прихода.
– Я не говорила, что вообще когда-нибудь была там раньше.
– Ну это уж извините! А как прикажете расценивать ваше поведение сегодня утром? А ваше предложение мистеру Гудвину? А присутствие у вас ключей? Так когда?
Она прикусила губу. Прошло секунд пять.
– Больше недели назад. В субботу, неделю назад. Тогда я и оставила там портсигар. О боже мой! – Она протянула к нему руку, и это был не наигранный жест. – Мистер Вульф, это может разрушить мою карьеру. Я не знаю, кто убил его, как и почему. Зачем вы втягиваете меня в эту историю? Какой в этом прок?
– Я ни во что вас не втягивал сегодня утром, мадам. Я не спрашиваю, как часто вы бывали там, потому что от вашего ответа на этот вопрос действительно не было бы никакого проку. Но встречался ли вам там кто-нибудь, когда вы туда приходили?
– Нет.
– Заставали ли вы в том доме кого-то еще, кроме мистера Йигера?
– Нет. Никогда.
– Но там бывали другие женщины. Это не предположение, а установленный факт. Вы, конечно, об этом знали. Мистер Йигер не делал из этого тайны. Кто они?
– Не знаю.
– Вы ведь не будете отрицать, что знали о существовании других женщин?
Она и хотела бы отрицать, но взгляд Вульфа припер ее к стенке. Мег проглотила свое «буду» и сказала:
– Не буду. Я знала об
– Разумеется. Он и хотел, чтобы вы знали. Все эти тапочки и нижнее белье доказывают, что он получал удовольствие не только от визитов гостьи, но и от ее осведомленности о существовании… э-э… партнерш. Или соперниц. И он, вероятно, не молчал о них? Да разумеется, не молчал. Сравнивал их с вами, в лестном или нелестном для вас смысле. Если и не называл имен, то, несомненно, подкидывал вам пищу для догадок. Итак, самый важный вопрос, мисс Дункан: кто они?
Мне случалось наблюдать, как от вопросов Вульфа женщины вздрагивали, бледнели, срывались в крик или плач, даже набрасывались на него. Но чтобы от его вопроса женщина так покраснела… И кто! Повидавшая всякое звезда Бродвея. Полагаю, здесь сыграла свою роль небрежность, с которой патрон задал вопрос. Я, конечно, не покраснел, но смущенно кашлянул. А она не просто вспыхнула – она опустила голову и закрыла глаза.
– Естественно, – продолжал Вульф, – вам хотелось бы, чтобы этот эпизод поскорее канул в Лету. Вы можете этому поспособствовать, если расскажете мне о других женщинах.
– Не могу. – Она подняла голову, румянец сошел с ее щек. – Я ничего о них не знаю. Вы оставите мой портсигар у себя?
– Пока да.
– Я в вашей власти.
Она встала, но, видимо ощутив дрожь в коленях, вынуждена была опереться о спинку кресла. Наконец она выпрямилась.
– Какая же я дура, что пошла туда сегодня, какая дура! Могла бы сказать… Да что угодно могла бы сказать. Что потеряла его. Какая дура! – Она смерила меня долгим взглядом: – С какой радостью я бы выцарапала вам глаза!
Актриса повернулась и пошла к выходу. Я встал, проводил ее и даже успел открыть перед ней дверь. Она не очень-то твердо держалась на ногах, поэтому я подождал, пока она одолеет семь ступенек до тротуара, и лишь потом запер дверь и вернулся в кабинет.
Вульф успел принять позу, в которой обычно читал, и уже открыл книгу – «Структура человеческих знаний в современном мире» Лаймана Брайсона [7] . Я как-то битый час листал ее и не заметил там ничего о современных сатирах.
7
Лайман [Ллойд] Брайсон (1888–1959) – профессор Колумбийского университета, известный как автор и консультант научно-популярных радио– и телепрограмм компании Си-би-эс в 1930–1950 годах.
Глава шестая
Шесть лет назад, рассказывая об одном из дел Вульфа, – там даже надежды никакой на гонорар не было, – я испробовал трюк, от которого устал задолго до того, как закончил писать. Дело это привело нас в Черногорию, и почти все разговоры велись на языке, которым я совсем не владею, но после я вытянул из Вульфа достаточно, чтобы передать их дословно. Повторять этот утомительный опыт я не намерен, так что просто перескажу суть его беседы с мистером и миссис Перес.