Слишком много клиентов
Шрифт:
3
Я, понятно, рассчитывал его ошеломить – и не обманулся. Вульф выпрямился и потянулся взять со стола закладку, тонюсенькую золотую полоску, которой он оказывал честь только тем книгам, что считал достойными занять место на полках в кабинете. Когда он вкладывал ее в фолиант, появился Фриц и поставил поднос мне на стол. Заметив, что Вульф отложил книгу, он одобрительно мне подмигнул, а я повернул кресло и занялся тем, что стояло на подносе. Он принес чашку супа из каштанов, креветки с огурцом на поджаренном хлебце, ростбиф на булочке крутого теста
Требование этикета. Когда мы садимся в столовой завтракать или обедать, всякий разговор о делах – табу. Это правило никогда не распространялось на краткие сообщения, однако Вульф решительно против того, чтобы перебивать аппетит во время еды. Отложив книгу, он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Проглотив несколько ложек супа, я сказал:
– Я так проголодался, что все равно не чувствую вкуса. Валяйте, не стесняйтесь.
Он открыл глаза:
– Никаких сомнений?
– Никаких, сэр. – Я проглотил еще ложку. – Под фотографиями стоит его имя. Да и на картинке в журнале то же лицо. Похож на белку – остренький носик, скошенный подбородок. У сегодняшнего гостя лицо длинное и костлявое, а лоб широкий.
– И он, назвавшись Йигером, заявил, что, по его расчетам, кто-то должен идти за ним по пятам до известного дома на Западной Восемьдесят второй улице, а тело Йигера нашли недалеко от этого дома. Когда его убили?
– Не знаю. Но они установят, дайте время. Кроме того. Лон узнал только, что тело лежало в яме, вырытой рабочими энергослужбы, было накрыто брезентом, а нашли его мальчишки, которые полезли в яму за мячом.
– Если я соглашусь на твою просьбу попытаться заполучить клиента, как ты намерен действовать?
Я проглотил суп и ответил:
– Сперва умну сандвичи и яблоко с молоком. Затем отправлюсь на Восемьдесят вторую. Раз тело нашли на улице в яме, вполне возможно, что убийство никак не связано ни с кварталом, ни с этим конкретным домом. Его могли прикончить где угодно, привезти к яме и бросить. Район Восьмидесятых между Колумба и Амстердамской как-то не вяжется с большой шишкой из большой корпорации. Там ютятся пуэрториканцы и кубинцы, по три-четыре человека в комнате. Я хочу выяснить, что за дела были там у Йигера, да и были ли вообще.
– Отправишься прямо сейчас? На ночь глядя?
– А то как же. Вот только очищу поднос.
– Фу! Сколько раз я тебе повторял, что поспешность пристала только тогда, когда промедление смерти подобно?
– Шесть тысяч.
– А ты по-прежнему не знаешь удержу. Утром выяснится многое, чего мы не знаем сейчас. Может быть, останется лишь установить личность нашего самозванца, да и это, вероятно, уже не будет представлять интереса. Сейчас, разумеется, представляет. Сколько он с тобой просидел?
– Двадцать пять минут.
– Может понадобиться запись разговора. Вместо того чтобы сломя голову лететь на Восемьдесят вторую улицу, проведешь вечер за пишущей машинкой. Всю беседу – дословно плюс полный портрет.
Он взял книгу и приготовился к чтению.
Итак, я получил задание на вечер. Мне все равно хотелось поглядеть на дом № 156 по Западной Восемьдесят
Обычно я спускаюсь на кухню к завтраку около половины девятого, но в тот вторник я спустился пораньше, сразу после восьми. Я собирался направиться к столику, где Фриц выложил на подставку для чтения мой экземпляр «Таймс», но поспешность пристала только тогда, когда промедление смерти подобно, поэтому я заставил себя поздороваться с Фрицем, налил стакан апельсинового сока, размешал и сделал пару глотков. После этого принялся за газету. Каков-то будет заголовок? «Убийство Йигера раскрыто»?
Отнюдь. Заголовок гласил: «Пристрелили руководителя». Я сел и снова отхлебнул из стакана.
За соком, гречишными оладьями с ветчиной, черносмородиновым джемом и двумя чашками кофе я изучил сообщения в «Таймс» и «Газетт». Опускали такие подробности, как имена мальчишек, наткнувшихся на тело. Их упомянули в газетах – и хватит с них, а книги они вряд ли читают. Выстрел был сделан с близкого расстояния, пуля вошла над правым ухом, смерть наступила мгновенно. Его убили не раньше чем за двадцать четыре и не позже чем за шестнадцать часов до осмотра тела в половине восьмого. Стало быть, это произошло между 19:30 в воскресенье и 3:30 в понедельник. Вскрытие, возможно, уточнит эти данные. В понедельник никто на раскопе не работал чтобы начать ремонт, требовалось выдержать определенное время, так что тело могли спустить в яму воскресное ночью. Брезент оставили в яме рабочие. Не нашлось никого, кто бы видел Йигера живым в этом квартале или слышал звук выстрела, так что убили его, по всей вероятности, в другом месте, а туда доставили уже мертвым.
Дочь Йигера Анна была студенткой Беннингтон-колледжа. Сын, Томас Дж.-младший, служил на заводе «Континентальные пластмассы» в Кливленде. Йигер с женой уехали в пятницу погостить у знакомых субботу и воскресенье. Сам он вернулся в воскресенье вечером, а жена только утром в понедельник. В доме Йигеров на Шестьдесят восьмой улице во второй половине дня в воскресенье никого ее было. После того как в воскресенье Йигер сел в Стамфорде на поезд до Нью-Йорка, отходящий в 17:02, о его передвижениях ничего не известно.
Полиция никого не задержала, окружной прокурор заявил, что ведется расследование, и больше ничего.
На фотографии в «Таймс» он скалил зубы как заправский политик. «Газетт» поместила два снимка – тот, что я видел в кабинете у Лона, и второй, где длинное тело лежало на краю ямы, из которой его вытащили. Я вырезал снимок из «Таймс» и тот, где он снят живым, из «Газетт», и вложил в записную книжку.
В 8:51 я допил кофе, поставил чашку на стол, сказал Фрицу спасибо, сообщил, что не знаю, успею ли вернуться к ленчу, вышел в прихожую и поднялся на второй этаж к Вульфу.