Слишком много колдунов

Жигмытов Цокто

— Вы что, продали свой дом? — спросил Геркулес у Питера.

— Нет, он мне его подарил, — любезно ответил Жак вместо своего друга. — В знак признания моей добродетели и прочих достоинств.

— А можно ли взглянуть на дарственный акт? — спросил Дебатц.

— Увы, нет, — с сожалением ответил Жак. — Все документы у нотариуса, когда он внесёт запись в городскую ведомость, тогда и вернёт. Странно, что именно вы, господин барон, крупнейший специалист по имущественным правам, задаёте такой

вопрос.

Дебатц выпрямился и уставился на Жака уже безо всякой улыбки, холодно и пристально.

— Вы Делакруа из Торговой гильдии, куратор королевских поставок?

— Рад, что вы меня узнали, господин барон, — Жак вежливо поклонился. — Из Торговой и финансовой гильдии, если быть точным. Мы эээ… встречались с вами во время комиссии по вопросу активов Остской компании. Рад очному знакомству со знатоком самых ароматных парижских тайн.

Барон Дебатц встал.

— Нам пора идти, Мюко.

Геркулес кивнул, встал, заговорил торопливо.

— Значит, вам, месье Кафор, надо явиться в отдел дознания, со всеми документами, описью имущества, в течение ближайших трёх недель. Выезжать за пределы Лютеции нельзя, ну вы сами всё понимаете.

Господин Дебатц поклонился Жаку:

— Всего доброго, месье Делакруа. Полагаю, что встретимся с вами на благотворительном ужине в пользу заключённых тюрьмы Клиши.

И вышел, за ним вышли и двое полицейских, а после в дверь устремился и дознаватель. На самом пороге Мюко задержался, и негромко спросил у Питера:

— Как поживает господин кандидат в лейтенанты аль-Джазия? Если что, передайте, что у нас всегда есть вакансии. Я даже похлопочу, чтоб он не слишком часто убирал отхожие места.

— Я обязательно передам, — тоже очень вежливо сказал Питер. — Но лучше бы всё это вы сказали господину капитану аль-Джазия лично, в лицо.

Слово «капитану» он выделил. Мюко повернулся и вышел.

Питер закрыл за ним дверь, пробормотал что-то злобно и неразборчиво, и на ватных ногах добрался до любимого кресла. Жак по-прежнему стоял, опершись локтями на перила, голову он опустил вниз.

— Кретины малолетние, — сказал он.

— Да уж, — отозвался Питер. — Такое государство.

— Да нет, — сказал Жак со вздохом. — Малолетние кретины — это мы с тобой. Связаться с Дебатцем — это, заверяю тебя, совсем не признак большого ума. Совсем.

— Я не буду даже размышлять над твоими словами, — сумрачно сказал Питер. — Нам, малолетним кретинам, такое не к лицу.

— И не надо, — кивнул Жак. — Ты лучше скажи, как ты умудрился вляпаться в такое? Ты правда призывал к свержению?

— Да, конечно, — саркастически ответил Питер. — Примерно так же, как лупил Бризено на конференции его собственной туфлёй.

— А-а! — воскликнул Жак. — Так это был Бризено тогда…

Что ж ты не сказал, что это твой начальник?

Питер посмотрел на него угрюмо и молча, и, взяв бензин, направился наконец наверх. Жак с любопытством спросил:

— И что, тебя совсем не волнует твой дом? И что всё это значит?

— Я тебе верю, это во-первых, — сказал Питер. — Во-вторых, у меня мало времени.

— Ты идёшь делать ремонт в доме, который тебе не принадлежит, — сказал Жак.

— Мне нужны доски, Жак, — сказал Питер. — Ровные и длинные. Займись ими. Как владелец.

— Их привезут завтра утром, — ответил финансист. — Отгрузишь сколько тебе надо. В кредит.

— Отлично.

— Ну тогда я пошёл, — прищурившись, сказал Жак с полувопросительной интонацией.

— Передавай ей привет, — сказал Питер. — Только я не понял, что это за барон. Что значит «ароматные тайны»?

— Он сделал состояние на концессии по уборке нечистот с улиц.

— О! — сказал Питер. — Барон Сливная бочка. А что у него с тюрьмой Клиши? Он намекает, что посадит тебя туда?

— Он не сможет, — без улыбки ответил Жак. — Потому что Клиши — это тюрьма для несовершеннолетних, а намекает он на то, что я там побывал. Давно.

— А! — сказал Питер, кивнул и стал подниматься на чердак. Вроде он вёл себя естественно, и Жак не должен ничего заподозрить. Времени действительно было мало: Гарри Мэннинг второй день метался в жару и всё чаще терял сознание. Мэннинг был штурманом Эстер Уильямс, крохотной пилотессы, прилетевшей на чердак Питера из другого мира на красной птице с золотыми полосами.

3

— Имбецил? — переспросил Аслан. — Что такое имбецил?

— Это человек, умственно неполноценный, — пояснил Питер. — Но речь не об этом.

— Я, пожалуй, запишу, — сказал Аслан и открыл планшет.

— Речь о том, возможно ли то, что я тебе рассказал. Чисто теоретически.

— То есть это вроде как побочная ветвь хомо сапиенса, — сказал Аслан, черкая на листе бумаги. Вечер уже давно наступил, они сидели перед камином, тянули свежий грушевый сок и ждали Жака.

— Не знаю, — ответил Питер. — Может быть.

— А чем такой крохотный человечек может питаться? — спросил Аслан. — С такими размерами не только мозг, но и обмен веществ у них должен быть совершенно другой.

Питер посмотрел на него с уважением.

— Обмен веществ. Надо же.

— Я знаю больше слов, чем кажется людям, — скромно ответил эвакуатор и потряс планшетом.

— Не забывай — это просто умственное упражнение. Для развития воображения.

— Если всё, что мы знаем о мире, верно, — произнёс Аслан, — то таких человечков просто не может существовать, вот и всё. Что тут думать.