Слишком поздно
Шрифт:
— Гм, это непристойно, — ответила я. — Ни в коем случае.
— Тогда тебе нужно прекратить так много общаться с ним, — взяв меня за руку, произнесла Лив. — Переберись в собственную комнату. А я скажу всем, что ты не такая уж и странная.
В желудке появилась тяжесть. Я не могла допустить, чтобы надо мной смеялись. Просто не могла.
— Хорошо, — сказала я, так крепко сжимая её руку, как будто она — единственное, что удерживает меня на земле. — Тогда пошли вдвоём.
— Вот и замечательно, — улыбнулась она.
Мы прошли мимо Райана и направились
Когда я сошла с автобуса, он уже ждал меня на остановке со сложенными на груди руками и гневным выражением лица.
— Ты не выглядишь больным, — поприветствовала я его.
— Ты ушла без меня, — его голос звучал не бешено, скорее грустно. — Теперь Деметросы больше никогда не увидят своего кота.
Я приподняла подбородок, отчаянно пытаясь сдержать подступающую тошноту при мысли о судьбе бедного животного. Мне было жаль его, но я не хотела портить свою общественную жизнь из-за ободранного старого куска меха. К тому же, он как-то раз поцарапал меня.
— Мне пришлось это сделать, — сказала я. — Люди начали говорить о нас после того, что им наплела Габриэлла. И… я хочу свою собственную комнату.
Поздно вечером отец пришел домой и сказал, что завтра разберет наши кровати и переставит мою в свободную комнату. Нам пришлось провести вместе ещё одну ночь. Я лежала с закрытыми глазами на втором ярусе и пыталась дышать ровно, не смотря на раздающиеся подо мной всхлипы. Наконец, я просто не могла больше это выдерживать и спустилась вниз.
— Ты плачешь? — спросила я, зная, что это явно не из-за кота Деметросов.
— Нет, — засопел он.
Я забралась в его кровать и прижалась к Райану, дыша ему в волосы. Завитки щекотали мой нос. Он затих.
— Люди думают, что мы странные, — сказала я, надеясь, что это успокоит его и, возможно, спасет остальных соседский котов. — Нам нужно подружиться с другими детьми. Но ты всегда будешь моим любимчиком.
— Хорошо, — расслабившись, отвечает он.
Следующие три дня он не ходил в школу. А в понедельник появился с Эдди Мейром, третьим, кто погиб в репетиционном зале.
* * *
Мы с Алейн без происшествий покинули кафе. Она оставила меня одну, только после того, как я поклялась, что родители находятся в доме и терпеливо ожидают меня к ужину на фаршированную запечённую индейку. Ничто из этого, конечно же, не было правдой. (Наверное, я слегка переусердствовала с индейкой).
— Звони мне, если понадобиться, — испытывающее глядя на меня, сказала она.
Я кивнула. Может, она и будет мне нужна, но я определенно не стану звонить.
Маму я застала за её новым увлечением – уборкой. Каждый поверхность, уголок и даже щель в нашем доме блестели. Чисто было так, что можно было запросто есть суп из унитаза или красить ресницы, любуясь в свое отражение на кухонной плитке. Я уже и не помню, когда видела пыль. Да я не помню даже,
— Привет, мам, — сказала я, бросая книги на кофейный столик.
Мама повернулась ко мне с робкой улыбкой на лице, которая пропала сразу же, как она увидела следы от горячего шоколада на моем платье. У неё затряслись руки. Она сцепила их так, как будто пыталась удержать себя на месте, а не броситься ко мне, чтобы почистить.
— Люси, ты грязная, — произнесла она. — Отдай мне платье, я постираю его.
— Я пролила горячий шоколад.
Чёрт. Это платье Алейн. Нужно не забыть извиниться перед ней и предложить ей купить новое. Хотя, я знаю, что она никогда не примет от меня денег. Я вновь сконцентрировалась на маме.
— Хочешь я расскажу тебе кое-что странное?
Она быстро посмотрела на мои ноги и её плечи явно расслабились, когда она увидела, что я сняла туфли. Наверное, мама упала бы в обморок, если бы я оставила шоколадные следы на ковре.
— И что это?
Я тяжело сглотнула.
— Думаю, меня преследуют и это как-то связано с Райаном. И Элктоном. Помнишь бывшего психолога Райана? И моего? Доктора Спенса? Я его видела уже три раза.
Я надеялась, она скажет, что это смешно, что я, очевидно, ошиблась, что меня просто нужно обнять и все встанет на свои места, и что говорить о Райане — это нормально.
Но мне следовало бы знать лучше. Трясущаяся губа была единственным признаком, что я произнесла его имя.
— Это смешно. Джулии Ванн больше не существует, — сказала она.
Смешно. Очко в мою пользу. Но это ложная победа.
— Мы больше не имеем никакого отношения к тому месту. И я буду очень благодарна тебе, если ты больше никогда не произнесешь этого имени в доме.
Её взгляд снова переместился на пятно на моем платье.
— Если я захочу, то буду произносить его имя сколько угодно. Он мой брат.
— У Люси Блэк нет брата, — произнесла она.
Я ожидала, что почувствую что-нибудь, но не было ничего, кроме холода и пустоты. Как только я это поняла, меня охватило желание ощутить хоть что-то. Почему я ничего не чувствую?
— А теперь отдай мне свое платье.
Боясь, что она просто сорвет его с меня в случае неповиновения, я, нехотя, переоделась в штаны и начала делать себе сэндвич с индейкой. На вкус он был как мел с горчицей, но мне не хотелось бы чувствовать себя полной лгуньей перед Алейн.
В середине готовки меня прервал дверной звонок. Мама, скорее всего, увлеклась стиркой или чем-нибудь еще, поэтому я пошла встретить гостя и обнаружила Майкла Силвермэна, переминающегося с одной восхитительной ноги на другую.
— О, — произнесла я. Ух, ух, ух. — Я имела в виду, привет. Hola19.
— Привет, Люси.
Майкл стоял ссутулившись и засунув руки в карманы. Я бы подумала, что он замерз, если на улице не было бы плюс 26 с чем-то, градусов.
— Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Я не хотел спрашивать там, но ты думаешь, что видела в «Крейзи» своего бывшего?