Слишком поздно
Шрифт:
— Мистер и миссис Ванн, — сказала я, когда мы уселись. — Райан считает, что мультисистемная терапия никак ему не помогла. Вы знаете, как важно, чтобы семья и школа стали частью этого лечения. Я, как психолог, не смогу преуспеть в своей работе, если семья не будет активно вовлечена в процесс терапии. Я хотел бы проверить как вы с этим справлялись.
Оба родителя чувствовали себя неловко.
— Мы просто были так заняты, — начала мать.
— Я всю неделю разъезжал по командировкам, — продолжил отец.
— А я выставляла оценки и была так занята,
— Мы пытаемся, доктор. Клянемся. Просто это всё займет немного больше времени.
— А школа? — спросил я, пытаясь взять себя в руки и не разозлиться. — Вы поинтересовались как дела в школе?
Им стало еще более неловко, если это вообще возможно.
— Нам несколько раз звонил школьный терапевт, — сказала мать. — Судя по всему, Райан пропускал свои приемы. Я поговорила с ним об этом, но…
Я не смог сдержать вспышки гнева.
— Такое ощущение, что вы уже отказались от него, — скорее выплюнул, чем произнес я. — Возможно, он сам со всем этим справится, а, возможно, и нет.
— А как насчет лекарств? — спросил отец. — Может, вы что-нибудь ему выпишите?
Лекарства. Я не смог сдержать усмешку. Любой врач может прописать их. Но программа по изучению и анализу поведения не постучится в дверь человека, который отказался от лечения социопатии и вместо этого просто выдал рецепт на лекарства. К тому же, как психолог, я не могу их прописывать, но это и не важно.
— Скажу вам как специалист, в данном случае таблетки — не лучшее решение.
На мой взгляд фраза «скажу вам как специалист» вызывает у людей доверие.
— Они лишь притупляют болезнь и могут быть опасными. Они могут превратить его в совершенно другого человека. Мы же просто хотим, чтобы он сдерживал свои вспышки. Скажу вам как специалист, терапия — лучший выбор, но её нужно проводить регулярно.
— Я знаю, — сказала мать. — Я знаю. Я знаю, мы знаем. Мы будем стараться. Обещаем.
* * *
Я не ожидал большого прогресса, когда через две недели Райан пришел ко мне на следующий прием.
— Как дела, Райан? — спросил я.
— Хорошо, — ответил он.
— Как прошли эти две недели?
— Хорошо.
— Как общением с родителями и школьным терапевтом?
— Хорошо.
В этот раз он мельком взглянул на меня. Клянусь, в его глазах была такая мука, что мне и самому стало больно.
— Родители сказали, что вы не разрешили давать мне лекарства.
— Это правда.
Он моргнул.
— Спасибо. Я не хотел их принимать.
— Всегда пожалуйста, — ответил я и его взгляд немного смягчился. Я перешел к вопросу о терапии. — Ты разговаривал с родителями и школьным врачом?
— Я слышал, как общались родители. Мама сказала, что принимает таблетки и поэтому чувствует себя иногда как зомби. Я не хочу чувствовать себя как зомби.
— Я тоже не хочу этого для тебя. А как твои приемы у терапевта? Ты ведь общался и с родителями, и со школьным терапевтом?
Он уставился на пол, на свои ноги.
— Они попросили,
Мое сердце «бухнуло вниз».
— Так ты не общался с ними?
— Нет, — проворчал Райан. — Но за последние несколько недель я никого не убивал.
Он напряженно посмотрел на меня, как будто искал одобрения. Моего одобрения. Это прорыв. Маленький, но прорыв.
Тем не менее, слова замерли у меня в горле. Что я должен на это сказать?
— Ну, — наконец, произнес я. — Я рад это слышать. Ты, вроде как, делаешь успехи.
Его лицо озарила искрящаяся, как молния, улыбка. Но, как и молния, она быстро пропала.
— Но это долго не продлится, — его голос звучал озабоченно. — Даже если я очень этого не хочу.
У меня скрутило живот.
— Любой человек может измениться, — сказал я. — Даже ты. И не важно, что говорят тебе другие.
Он одарил меня еще одной улыбкой, но на этот раз грустной.
— Нет, — ответил Райан.
Его улыбка была терпеливой – вот правильное слово. Райан улыбался как будто он — учитель, а я — ученик.
— Но я благодарен вам за старание. И еще раз спасибо за решение вопроса с таблетками.
Не важно, что я спрашивал и говорил после этого, он не произнес ни слова.
Глава 8
Честно признаться, я ожидала, что Майкл высадит меня на обочине и умчится со скоростью света подальше. Но он оказался слишком хорошим для этого. Это я тоже предполагала. Так что, оба мои ожидания уравновесили друг друга.
Дорога обратно в город была тихой и спокойной, не смотря на пульсацию в моей голове и побелевшие костяшки пальцев у вцепившегося в руль Майкла. Стресс от того, что мы упустили Спенсера проявил себя физически. Такое ощущение, что в голове прыгает рогатый демон, периодически впиваясь когтями в череп. И я не имела бы ничего против, если бы только эта боль смогла заставить меня перестать думать о том, зачем Спенс ищет и преследует меня, если убегает, как только я оказываюсь поблизости.
Первым, кто умер в репетиционном зале, был Эван Вайлд, мой бывший и/или, теперь уже, пожизненный парень. По крайней мере, именно это коронеры27 сказали репортерам, сама я ничего не помню о том дне. Посттравматическая амнезия. Довольно распространенная штука, поведали доктора, у тех, кто пережил столь ужасные события.
Пуля попала ему в голову, прямо между глаз. Он в это время стоял у стены со скрещенными руками. Эван не был участником оркестра. Вы, наверное, спросите, что же он там делал? Я отвечу вам то же, что и полиции, и репортерам – не знаю. Возможно, я попросила его прийти. К сожалению, я не помню. Помню, как выползла из кровати под трезвонящий будильник брата. Помню, как задремала на пассажирском сиденье его машины. Помню, как зашла в класс и шлепнулась за парту рядом с Лив. Помню, как шла в репетиционный зал и вырезала свое имя на пюпитре. Помню, как брат вытащил пистолет из своего-моего рюкзака. И это всё. После выстрела меня накрыла полная темнота.