Слишком поздно
Шрифт:
— Еда может подождать, — говорю, пока несу ее в спальню. Я мягко кладу ее на кровать и нависаю сверху. — Ты хорошо провела день? — спрашиваю, целуя ее шею.
Она кивает.
— У меня есть одна идея. Хотя может и глупая. Не знаю.
Я переворачиваюсь на бок и смотрю на нее.
— Какая? — кладу руку на ее живот и сдвигаю вверх футболку, чтобы прикоснуться к ее коже. Я не могу насытиться ею. Не помню, чтобы хоть раз в жизни испытывал такую потребность в прикосновениях к кому-то. Даже когда мы просто лежим и разговариваем, я вывожу узоры пальцем на ее животе или глажу
— Ты же знаешь, что я могу приготовить практически любое блюдо?
Я киваю. Конечно, может.
— Я подумала о том, чтобы выпустить кулинарную книгу, включив туда свои лучшие рецепты.
— Слоан, это замечательная идея.
Она качает головой.
— Я не закончила, — приподнимается на локте. — Кулинарных книг слишком много, а я хочу сделать что-то особенное. Хочу отличаться от всех остальных. Поэтому решила сделать акцент на том, что я научилась готовить так хорошо, потому что была фактически вынуждена готовить для Аса каждый вечер. Название может быть забавным что-то вроде «Рецепты, которые я придумала, пока жила с помешанным на контроле, мудаком-бывшим парнем». И я могла бы отдать часть денег жертвам домашнего насилия.
Я молчу, пока не убеждаюсь, что она закончила делиться своей идеей.
Даже не знаю, что и думать. Мне хочется смеяться, потому что она права — такое название будет заметным. Но меня передергивает от мысли, что Аса является причиной, по которой она научилась так хорошо готовить. Потому что он заставлял ее, и у нее не было выбора. Это напомнило о том, как я первый раз пригласил Слоан на ланч и она вела себя так, как будто никогда прежде не была в ресторане.
— Ты думаешь, что это глупо, — вздыхает она, опускаясь обратно на подушку.
Я качаю головой.
— Слоан, нет. Я так не думаю, — дотрагиваюсь рукой до ее щеки, чтобы она посмотрела на меня. — Это необычное название. Люди обратят внимание, я уверен. Мне просто не нравится, что оно такое… правдивое. Это было бы забавно для меня, если бы было шуткой, но это не так. Ты действительно научилась так хорошо готовить по этой причине, и я чертовски ненавижу этого сукиного сына.
Она выдавливает улыбку.
— Благодаря тебе у меня теперь другая жизнь.
Мне постоянно приходится напоминать ей, что не я спас ее.
— Твоя жизнь теперь другая благодаря тебе самой.
Слоан снова улыбается, но с тех пор, как я зашел в дом, ее улыбки выглядят вымученными. Что-то серьезное беспокоит ее, и я не знаю, что это. Может быть, стресс из-за постоянного нахождения в квартире взаперти.
— Ты в порядке, Слоан?
Она довольно долго лежит неподвижно, прежде чем кивает, и я понимаю, что она точно не в порядке.
— В чем дело?
Слоан садится и собирается встать.
— Все нормально, Люк. Мне нужно помешать суп.
Я хватаю ее за руку. Она останавливается у изножья кровати, но не поворачивается ко мне.
— Слоан.
Она глубоко вздыхает. Я отпускаю ее руку и становлюсь рядом с ней.
— Слоан, он не сможет выйти из дома, если ты об этом беспокоишься.
Она качает головой, давая понять, что не это расстроило ее. Слоан не плачет, но, судя по тому, как ее губы трясутся, это вот-вот произойдет.
— Это из-за твоего брата? Мы съездим к нему на этих выходных. Нас будет сопровождать охрана, и за ним также присматривают, — я заправляю прядь ее волос за ухо, желая, чтобы она знала, что я рядом. Она в безопасности. Ее брат в безопасности.
Слоан опускает голову еще ниже, и как-то вся сжимается, скрестив руки на груди.
— Мне кажется, я беременна.
Она не захотела ждать в ванной две минуты, в течение которых должен был проявиться результат. Я стою здесь, глядя на тест. Жду.
В тот момент, когда Слоан сказала мне, что может быть беременной, я почувствовал себя так, словно подвел ее. Словно все, что я сделал ради того, чтобы защитить ее, было напрасным. Она сидела, слезы стекали по ее щекам, голова опущена, а голос едва слышен, и я не мог ничего сделать, чтобы прогнать ее страх. Я не мог сказать ей не беспокоиться, потому что здесь действительно есть о чем беспокоиться. Мы можем посчитать. Она была и со мной, и с Аса за последние два месяца. Шанс, что ребенок мой, меньше, чем, если бы он был его, поэтому, если я скажу ей, что не надо беспокоиться, я совру.
Последнее, что ей нужно сейчас, это переживания из-за того, что она носит в себе часть этого человека. То, из-за чего она будет привязана к нему до конца жизни. И последнее, что ей нужно сейчас, — это вообще вынашивание ребенка, чей бы он ни был. Следующие несколько месяцев будут решающими для ее безопасности. Слоан будет заперта в этой квартире, ожидая судебного разбирательства. Не говоря уже о том, что, когда начнется суд, если она все-таки окажется беременной, ей придется давать показания уже, будучи на большом сроке.
Медленно вдыхаю, внимательно глядя на тест. На нем не появятся полоски, тут должны отобразиться слова «не беременна» или «беременна». Я сходил за ним, как только Слоан сказала мне. Не хочу, чтобы она гадала, беременна или нет. Чем раньше она узнает, тем быстрее сможет решить, что делать дальше.
Запустив руки в волосы, я расхаживаю по маленькой ванной, ожидая, когда на телефоне зазвенит таймер.
Медленно выдыхаю и когда, повернувшись, вижу на тесте слово «беременна», сжимаю руку в кулак, готовый ударить стену. Дверь. Что-нибудь. Но вместо этого я бью кулаком в воздух и ругаюсь шепотом, потому что должен выйти из этой ванной и разбить сердце девушки.
Не знаю, смогу ли я это сделать.
Я размышляю над тем, чтобы остаться здесь еще на несколько минут, чтобы успокоиться. Но она стоит там, напуганная и, возможно нервничает, сильнее меня. Я открываю дверь, но не вижу ее в спальне. Иду в гостиную и нахожу Слоан на кухне — она снова перемешивает суп. Он варится уже больше часа, так что я знаю, что она просто не знает, чем занять себя. Слоан слышит меня, но не оборачивается. Я захожу на кухню, она не смотрит на меня. Помешивает суп, ожидая, когда я сообщу новость.