Слишком разные

Ляудзы Дзень

Бабушка со стороны мачехи сказала, что в моем возрасте пора задумываться о том, что бы жить не на обеспечение отца, ведь он по сути один нас всех кормил, и вообще еще не факт, что я закончу универ и стану хорошим инженером, как мой отец. Короче меня обосрали с головы до ног, вообще моя бабушка, не особо меня любила, как я уже говорил это, так она еще меня видно, считала придурком, и в этом я не собирался

ее разубеждать.

Дедушка со стороны мачехи, говорил мало, но если говорил, тоже гадости и колкости, они и отца моего не особо любили, но терпели его и меня за одно видно только из-за денег.

Все это я осмыслил буквально за ночь с 30 на 31 декабря. И ключевым было то, что они заговорили, о народившейся тогда мой третьей сестре. Я их стал ненавидеть еще больше, раньше только презирал, но потом стал ненавидеть. И это было ужасным для меня, я до того дня никогда никого так не переносил и никогда никому не желал зла.

В ту ночь я почти не спал. Я привык к тому, что отец не особо нежен и ласков со мной, что младшие сестры эгоистичны и глупенькие еще, что Наташа не любит меня как родного сына, но уважает и всегда благодарит за помощь, не только словами, но и действием. Но, меня выбило из колеи то что, когда моя бабушка, со стороны мачехи, перешла к тому, что я бездельник и эгоист, ни помогаю, ни отцу, ни мачехе, что они оба молчали. Хотя ведь это не так, я всегда на подхвати, я никогда не отказываю Наташе ни в чем и всегда главный в доме, когда нет отца и по сей день все в доме было стабильно и четко.

И они молчали, они не защитили меня, они ничего не сделали, ничего. Этого я не мог понять сначала, потому что многого еще не знал, о нашей семье, точнее и моем отце, Наташе и ее родителях.

Оказалось то, что отец заключил когда-то очень давно с братом отца Наташи, т.е с моим дедом, договор, когда был молод, как я сейчас, на большую сумму денег. Наташа тогда только школу закончила, а мой отец уже университет и как раз тогда ему были нужны средства, что бы купить этот дом, где мы и живем сейчас все вместе. Отец долгое время отдавал долг, где- то лет 6-7 брату отца мачехи, а потом женился на моей маме, родился еще я, ну, и ясно опять расходы, но в долги он больше не влезал.

Но, об этом знал мой дед, со стороны мачехи и этим и козырял,

что, мол, это так же и их дом, как и его, в связи со всем выше сказанным. Если бы я знал об этом раньше, то… То что? Я и сам не знал, что бы сделал. Да, ничего наверно. Но, с того дня, точнее ночи, я решил устроиться работать, во-первых любая теория применима на практике, а во вторых, я решил отделиться.

По наследству мне причитался кое, где кусок земли, где я и собирался строить свой дом. Но, на душе было гадко. Вообще-то я никогда не особо любил говорить кому-то о том, что у меня на душе или что – то еще. Не привык как-то.

Я никогда ничего не делаю спонтанно, долго или мало, но я сначала обдумываю, если это касается глобальных вещей. Вот я и обдумывал всю ночь.

Когда в доме погасли все свечи, так сказать, сестры в соседней комнате уже давно спали, а родители наверни-ка, перешептывались, причем что мои, что родители Наташи, вот тогда-то на меня накатило. Впервые я пожалел, что я одинок, что у меня нет друзей, настоящих друзей.

Я долго лежал и думал, потом я понял, что я не совсем один, у меня есть мои предки, мои боги. Я подумал о Лилиан, о том, как бы она среагировала бы и повела себя в данной ситуации. – «Она наверно бы наорала бы на всех и, развернувшись, ушла бы в ночь».– Подумал я, а затем добавил.– «А может и нет».– Нет, ей говорить совсем не хотелось о моих семейных дрязгах, да и вообще. С лета я ее больше так и не видел.

Потом я подумал об Эльвире, о том, что ей я тоже ничего не буду говорить, потому что мы еще мало знакомы и потому что я такой человек. Социально скрытный.

Наутро я уже знал, как дальше быть и как себя вести. Родственники остались у нас отмечать новый год, а это значило лишь одно, что праздник уже испорчен, поэтому, когда я помог Наташе управиться на кухне с тяжелым противнем, я собрал вещи и пошел в никуда. Пусть отец сам их развлекает, решил я, а с меня порции дерма хватит, вчера наелся.

Единственного человека, которого мне было поистине жалко, это была Наташа, я даже не был уверен по любви ли она вышла за отца, и любил ли он ее, но судя по тому количеству сестер, что у меня, было, наверно сильно любил одним местом.

Конец ознакомительного фрагмента.