Слияние душ

Орлова Ольга Сергеевна

– Что с вами, Константин? Умоляю, скажите! Вы чем-то измучены, но не можете довериться мне. Да?

– Да... Вот уже год, как я плохо себя чувствую. Но, прошу, давайте не будет об этом.

– Нет, Константин. Я шла поговорить с вами и сделаю это, хотя уже поздно и вы устали. Надеюсь, вы простите мне это!..

– Прощать мне вас не за что. Садитесь.

С этими словами мы сели друг против друга.

– Оля, скажите, о чём вы хотели поговорить? – начал Константин.

– Мне очень сложно говорить… Пожалуйста, выслушайте меня внимательно. Так получилось, что по жизни я иду без друга, вернее у меня есть друзья, подруги, но они меня никогда не понимали и вряд ли поймут. Без друга так плохо. Не с кем поговорить, не у кого спросить совета, не

у кого просить помощи в трудной ситуации. Иногда у меня возникает чувство, что я в этом мире почти никому не нужна. Я, как лишний человек, которому никто не хочет помочь. В тот день, когда впервые я увидела вас, сидящим на скамейке в глубокой задумчивости, с печалью на лице, то почувствовала в вас родную мне душу, также ждущую помощи и друга. И, как мне кажется, я не ошиблась… Я пришла просить вас принять мою дружбу и спросить хотите ли вы быть мне другом. Хотя я понимаю, что у вас есть девушка или жена, да и вообще без меня проблем хватает… Если это так, если дружба наша будет вам в тягость, скажите сразу, сейчас, чтобы я больше не доставала вас. Пожалуйста.

Константин выслушал меня, поник головой и ничего не отвечал. В нём словно боролись два человека: первый, который хотел общения и дружбы со мной, а второй – наоборот, не желавший этого. Так мы и сидели; я не знала, куда себя деть и что делать дальше. Я решила больше не надоедать ему. Встав, я подошла к Константину и сказала:

– Я вижу, вам трудно принять решение. Я не буду вас мучить, не люблю причинять людям боль, но возможно, разговаривая с вами, я обидела вас чем-то или вы вспомнили что-то неприятное. Если вы не хотите дружбы между нами, ничего. Я от вас ничего не требую... Спокойной ночи. Отдыхайте, попытайтесь забыть мою просьбу, если она вам неприятна...

Сказав это, я направилась к выходу, но не успела пройти и двух шагов, как рука Константина задержала меня. Я обернулась на него и удивленно посмотрела.

– Оля, извините меня, это я вас обидел. Сядьте, пожалуйста. Не уходите! Теперь вы должны меня выслушать. Мне тоже сложно говорить, я ни с кем ещё не делился этим, но вам я доверяю. Вы меня поймёте, я чувствую это.

– Конечно, я сяду. Не извиняйтесь, - сказала я, спокойно усаживаясь обратно на стул. – Доверьтесь мне, если вам станет легче от этого. Всё хранить в себе долгое время ужасно неприятно.

– Хорошо… Я всегда был немного замкнутым, робким ребёнком. А когда наступил период юности, то ещё больше ушёл в себя. В школе учился довольно хорошо, дополнительно занимался философией и культурологией. Всё своё свободное время проводил за ознакомлением с этими двумя нелёгкими дисциплинами, из которых наиболее затруднительной, но от этого ещё более интересной, являлась философия. Всей душой я унёсся в трудные трактаты, пытался постичь их и глубоко вникнуть в каждую из новых тем, каждый раз открывая их заново, исследуя с разных сторон и обдумывая. В этом я находил огромное удовольствие, словно с каждым днём мой разум и душа ещё больше обогащались. Все дни моей юности прошли без проблем, которыми мучились мои сверстники. Я совсем не думал заводить себе девушку, чтобы с ней пофлиртовать и переспать, а потом бросить, как надоевшую игрушку, хотя так делали почти все парни. И продолжают делать сейчас. Но я уже в тот период стремился к настоящему, неподдельному чувству; к прекрасному, которого, увы, было очень мало по сравнению с грубостью, которая царила и показывала свою власть всеми существующими способами. Сначала я верил в счастье, в то, что найду цель жизни, ну и, конечно, в мечтах я лелеял образ девушки, которую ждал. Но она никак не появлялась… В какой-то момент я даже перестал мечтать о ненашедшемся идеале и ещё более углубился в науки и чтение литературных произведений различных жанров: романов, стихотворений, рассказов и мемуаров. В то время я читал с упоением, забывая о реальности…

Тут Константин в задумчивости остановился. Лицо его покрылось лёгким румянцем, глаза остановились на одном предмете, но ненадолго. Я подумала, что он или вспомнил какой-то момент из жизни, или устал.

Но через минуту глаза его стали влажными от слёз, которые катились по щекам прозрачными, тонкими струйками. Я посмотрела на него печальными глазами. Чтобы успокоить Константина, я взяла его руку в свои тёплые ладони, чтобы он ощутил прикосновение и пришёл в себя. Но реакции не последовало.

– Константин, вам плохо? Прошу вас, идите отдыхать! Уже поздно! Мне кажется, вы хотели рассказать мне что-то очень важное, что каким-то образом перевернуло вашу жизнь и, что вы никогда не забудете... Если хотите, мы завтра продолжим наш разговор… Мне надо уже идти домой, не то родители начнут переживать. Уже темно, да и время небезопасное для хождения по ночам одной. Я оставлю вам свой номер сотового телефона. Позвоните, когда я понадоблюсь. Я постараюсь придти. Звоните, когда вас будет что-то тревожить. Хорошо?

– Да. Большое спасибо! Идите домой, уже, правда, темно. К сожалению, я не могу вас проводить из-за Альберта. Сейчас я напишу свой сотовый номер и, когда вы придете домой просто скиньте мне гудок. Тогда я буду знать, что у вас всё в порядке, и вы дошли домой без приключений.

Константин быстро написал мне свой номер, и пошел провожать меня до двери.

– Скажите, Константин, можно мне надеяться на вашу дружбу? – спросила я, подходя к двери.

– Конечно можно. Я вам друг. Этому ничего не мешает.

– А можно обращаться к вам на «ты» и называть Костей? Просто мне так легче, хотя вы старше меня...

– Без проблем. Не вижу в этом ничего плохого. Надо общаться, как удобно, иначе общение быстро надоест или будет не таким приятным.

– Что ж, я пойду. Если я сброшу вам гудок, то разбужу вас? Может быть не нужно этого делать?

– Нет, нет. Я буду переживать. Обязательно сбрось гудок. Я ещё не буду спать.

– Хорошо, Костя. Будет сделано! – ответила я и улыбнулась.

6 глава.

Когда я шла домой по тёмным улицам, мне ничуть не было страшно, потому что все мои мысли были теперь о Косте. Я была безумно рада, что познакомилась и подружилась с ним. Таких сейчас очень мало. Часто я слышу из разговоров взрослых, опытных людей, что мы ничего не учим, ни к чему не стремимся, ничего нас не интересует и, что у многих из нас «пустые» глаза, ничего не выражающие, словно мы ни о чем не думаем или думаем о чем-то бесполезном. С некоторыми доводами из этих я согласна, но только с некоторыми. Какое время – такие мы. С этим ничего не поделаешь… И если сейчас подростки делают что-либо ненормальное, по меркам взрослых людей, то в этом отчасти виновато и само общество, окружающее нас, у которого мы всему учимся.

Константин, как и я, не хотел внимать правилам этого общества, он стремился к лучшему, одухотворяющему, искал любви и поддержки. В этом мы были с ним полностью схожи.

Костя умный человек, с ним приятно вести разговор. Я готова слушать его с утра до ночи, мне не надоест, потому что он может рассказать столько для меня нового, интересного, без труда выскажет все свои точки зрения, а в том, что он умеет выслушать человека и помочь ему – я даже не сомневаюсь! Вы скажете, что таких людей не мало, но Костя не такой, как все они, у него есть что-то своё, никому другому несвойственное, своё отношение ко всему. Хотя на первый взгляд может показаться, что это человек такой же, как все, немного измученный и больной, но, пообщавшись с ним несколько часов, становится понятно, насколько он глубоко мыслит. Наконец-то я встретила друга, которого так долго искала, и который сможет понять меня и мои мысли.

Придя домой, я сразу же сбросила гудок Косте на телефон и пошла отдыхать. Уже в полусне, я услышала, что мне пришла sms-ка. Еле-еле добравшись до стола, где лежал телефон, я присела на стул и увидела, что сообщение было от Кости. Меня это заинтересовало и разбудило окончательно. Вот, что он написал мне:

«Оля, я только сейчас понял, как грустно бывает по ночам одному. Я никак не могу уснуть. Бессонница мучает меня уже год. Завтра ты узнаешь почему. Ты же завтра зайдёшь к нам с Альбертом?».