Слияние истерзанных сердец

Эмерсон Кэтти Линн

Фрэнси ждала его в гостиной, одетая как положено, и у нее было такое выражение лица, что у Ника по спине пробежал озноб.

– Ник, у меня к тебе есть дело, – сказала она, беспомощно взмахнув рукой. – Мне больше некому довериться. Мы же были друзьями в детстве!

– Фрэнси, я всегда был вашим другом и верным слугой. Вы это знаете.

– Поезжай в Лондон.

– Сейчас? Ведь уборка…

– Здесь ты все так организовал, что твое присутствие не обязательно. – Она положила руку ему на плечо, а потом заглянула в глаза. – Две недели мы обойдемся

без тебя, потому что мне больше некому довериться. Ты должен кое-что узнать.

– Что узнать?

– Умерла ли Лавиния Стрэнджейс?

Ник не сразу понял, но рот привычно держал на замке. На лице у него появилось дурацкое выражение.

– Почему вы решили, что она жива?

Расстроенное лицо Фрэнси убедило его, что она верит в то, о чем говорит.

– Не могу избавиться от этого ощущения. Но знаю, что Томазина не была со мной честной. Наверняка она приберегла какую-то тайну.

Ник едва не проговорился. Если Фрэнси ничего не узнала за много лет, пусть и дальше считает Констанс своей дочерью.

– Я все обдумала, – продолжала Фрэнси. – Помнишь, когда Томазина ушиблась, она сказала, что Ричард хотел убить ее мать? А если это так и Лавиния прислала сюда Томазину, чтобы отомстить ему? Нет, поезжай и удостоверься сам, жива Лавиния или умерла! Привези мне доказательства. Найди ее могилу. Найди священника, который ее отпевал. Я не успокоюсь, пока не узнаю все это наверняка!

Ник подумал, не сказать ли ей, что Томазина все вспомнила, но одернул себя потому что ему не понравилась настойчивость Фрэнси. Что-то она скрывала или недоговаривала. А потом ему пришло в голову, что если он будет в Лондоне, то сможет разузнать там и о Томазине. Расспрашивая о последних днях Лавинии, он волей-неволей наслушается и о Томазине. Если она его обманывала, ему будет гораздо легче справиться со своей любовью. И даже если он не совсем ее забудет, все равно он перестанет из-за нее страдать.

– Господи, пусть Лавиния окажется мертвой… – прошептал он. – Как бы я сам ее не убил, если она жива.

– Ты едешь?

– Фрэнси…

– Тебе это ничего не будет стоить.

Прежде чем он успел сказать, что дело не в деньгах, Фрэнси Раундли назвала такую сумму, что у Ника отнялся язык. С такими деньгами он сможет купить вдвое больше земли! Он увезет Иокасту сразу, как только возвратится из путешествия, во время которого исполнит поручение Фрэнси и поработает на себя тоже. Его не будет дней восемь – десять, и он успеет вернуться до следующей полной луны.

– Когда мне ехать?

– Как можно скорее! Сегодня. Сейчас. – Голубые глаза Фрэнси засветились радостью. – Возьми какого хочешь коня – и Господь с тобой.

Чтобы позлить Констанс и получить доказательства смерти Лавинии прежде, чем отпустить Томазину на все четыре стороны, Фрэнси уговорила ее погостить в Кэтшолме до дня Святого Михаила. Она даже намекнула в присутствии Констанс, что подумывает, не взять ли мисс Стрэнджейс на службу.

Сначала

Фрэнси была очень любезна с Томазиной, особенно когда видела, как Томазина расстроена отъездом Ника, даже не попрощавшегося с ней. Тем временем Фрэнси всем, даже матери Ника, говорила, что он поехал посмотреть другие поместья.

Хозяйка Кэтшолма настаивала, чтобы Томазина садилась за стол рядом с ней, и надо сказать, обстановка во время этих собраний, происходивших два раза в день, была своеобразной. Майлс беседовал и заигрывал со всеми тремя женщинами, делая вид, что не замечает, как Фрэнси и Констанс общаются друг с другом только через посредников.

Ровно через неделю после того, как нашли труп Редиха, в Кэтшолме все пропиталось ненавистью. Если в сердце нет покоя, хорошего не жди. И за два дня до дня Святого Матфея Майлс сорвался.

– Хватит! – крикнул он, бросая салфетку. Не обращая внимания на Томазину и Констанс, он спросил Фрэнси: – Мы делаем объявление в церкви в воскресенье?

– Я же вам говорила, что не хочу замуж.

Фрэнси не отрывала глаз от тарелки, выбирая инжир посочнее. Вряд ли она рассчитывала, что Майлс сохранит их отношения в тайне. Мужчины всегда ее разочаровывали.

Тогда Майлс схватил ее за руку.

– Хватит, я сказал! Я всегда хотел, чтобы вы были моей женой, Фрэнси Раундли! Ричард больше не может мне помешать!

Фрэнси вышла из себя, возмущенная его наглостью.

– Я сама вам помешаю! Неужели, Майлс, вы думаете, что мне не хватит ума позаботиться о себе?

– Если вы откажетесь, я постараюсь сделать все, чтобы вас сожгли за убийство Ричарда!

Фрэнси хотела было отмахнуться от его слов, сказанных явно в запале, но что-то было в его тоне, что ей не понравилось.

– Нам всем известно, что его убил Генри Редих.

– По вашему указанию! – подхватил вскочивший со стула Майлс. – Вы ведь были его любовницей.

– У вас нет доказательств.

Она стряхнула его руку со своей и тоже встала. Он был намного выше ее, но у Фрэнси была самоуверенность всех ее предков. Правда, в последнюю минуту она поняла, что совсем не хочет его терять. Как ему это удалось?..

– Мне не нужны доказательства, – сказал Майлс. – Дорогая, мне известно, какой дамоклов меч мой покойный брат держал над головой Парсиваля. Я использую эти сведения, а Парсиваль возобновит расследование.

Его черные глаза метали молнии, когда он негромко произносил свои угрозы:

– Вас казнят, а я женюсь на вашей дочери… Ее брак еще может быть аннулирован, и тогда я получу все, чем вы владеете.

Констанс не знала, что и думать, но потом решила, что разыгрываемая сцена ей скорее нравится, чем не нравится, и одарила Фрэнси змеиной улыбкой. И она, и Томазина уже давно встали из-за стола.

Фрэнси видела Майлса словно сквозь красный туман. История повторялась. Майлс напоминал ей Ричарда, и она злилась, что так быстро поддалась его чарам. Она забыла о своем решении дождаться возвращения Ника.