Слоеный торт
Шрифт:
– Это невозможно.
– Что я слышу? У тебя нет их номеров?
– Есть, но… – Дункан осекся. Наверное, уже жалеет, что не солгал.
– Что же тогда?
– Просто это немного неуместно. Раньше я никогда этого не делал.
– Надо же когда-то начинать.
– Я даже не знаю, как они это воспримут.
– Вот и выясним.
– А вдруг он меня раскусит?
– У тебя уже есть кто-то на примете? – соображает Тревор. Бедный Дункан, он уже дважды попался за такое короткое время.
– Ну, есть один сержант уголовной полиции. Эдакий одинокий волк. Общение со мной – чуть ли не единственное светлое пятно в его жизни.
– А он владеет информацией?
– Не знаю.
– И
– Тревор, мне правда не хочется этого делать.
– Послушай, слюнтяй, ты охотно загребаешь мои наличные, а взамен я получаю какие-то базарные сплетни.
– Но ведь и полезные сведения тоже. Ты же сам так сказал.
– Допустим. Я всегда рассматривал тебя как выгодное Капиталовложение, которое в будущем принесет неплохой доход. Так вот будущее наступило сегодня. Я никогда не сомневался, что твой день настанет. И он настал.
– А нельзя ли отложить его до завтра? Тогда все будет выглядеть не так очевидно.
– Мне на это насрать. – Но…
– Никаких «но», козел. Каждая вонючая вещь в этом доме куплена на мои бабки. И не думай, что мне неизвестно о твоей ячейке. В каком она банке?
Дункан вздрагивает. Его большая тайна, причина такой самоуверенности, оказывается, ни для кого и не была секретом.
– Короче, Дункан. Звони своему сержанту, в лоб не бей, подмасли чем-нибудь, пообещай, что сходите как-нибудь пропустить по кружечке шанди, а там обо всем и расспросишь.
Репортер молчит, думает, как бы поаккуратнее все провернуть.
– Скажу, что у меня чисто нездоровое любопытство. Не для печати.
– Молодец! Видимо, я в тебе не ошибся. Да, Дунк. Если у него нет полной информации, пусть позвонит тому, у кого есть.
– Это будет нелегко, Тревор. Придется покрутиться, – осторожно возражает Дункан.
– Но ведь возможно.
– Что-нибудь придумаю. Надо пораскинуть мозгами.
Дункан протягивает стакан для добавки. Я вижу, как розовеют его щеки, а вместе с кровью возвращается и высокомерие. Парень лихорадочно соображает, как бы ему выпутаться из этой ситуации, а также думает о превосходстве и власти одних людей над другими. Вдруг он смотрит на часы, хватает пульт дистанционного управления и включает телевизор. Местные новости только что начались, и как раз передают репортаж об убийстве Ван Така. Мы словно зачарованные пялимся в экран, пытаясь уловить хоть что-нибудь, что могло бы привести нас к разгадке. Сюжет меняется, и Дункан выключает телевизор. Он идет в соседнюю комнату и возвращается с «Филофаксом». Прилично отхлебнув из стакана, парень потирает руки и набирает номер. Раздается три гудка.
– Алан? Это Дункан. Ну, привет, старый ты развратник. Как делишки?
Алан и Дункан обмениваются любезностями и принимаются болтать о пустяках. Со стороны даже кажется, что лучших друзей не сыскать в целом свете, что они вместе прошли сквозь огонь и воду и никогда не оставляли друг друга в беде. Дункан советует Алану подсидеть кого-то там из коллег, чтобы получить повышение по службе. «Он, несомненно, отличный полицейский и добросовестный работяга, – замечает Дункан, – но… как бы это сказать помягче? Наверное, не получится. В общем, он – пьянь». Оба покатываются со смеху. Теперь у них есть сомнительная причина очернить более способного сослуживца Алана. Даже с того места, где я сижу, слышно, как хохочет приятель Дункана. Представляю, каково находиться с ним в одной комнате. Наверное, это просто убийство. Тихо выругавшись, Тревор жестом указывает репортеру, чтобы тот переходил к делу. Однако Дункан только кивает и продолжает пустую болтовню. Он рассказывает Алану пару анекдотов, типа: «Привидение
Этот Дункан – настоящий жулик, Коуди Гаррет мог бы им гордиться. Мне даже немного жаль беднягу Алана. Сидел себе в своей занюханной гостиной один-одинешенек, поглощал какую-нибудь искусственную пищу из пакетиков, в то время как его сослуживцам накрывали стол любящие жены. Наверное, он уже было собрался спать, но что-то замешкался, словно чуял, что ему позвонит его веселый дружок Дункан. Самое печальное – узнай Алан, что им манипулируют, все равно закрыл бы на это глаза.
Дункан раскручивает Алана на пару историй из его полицейской жизни. Тот охотно рассказывает о том, как на мальчишнике Чаза за дополнительную плату они устроили так, чтобы стриптизерши изобразили лесбийские отношения, и еще о скандале в ночном клубе, когда вышибалы не хотели пускать их внутрь, так что пришлось предъявлять жетоны. «Мы должны как-нибудь вместе выпить. В пятницу вечером? Ладно. Тогда я позвоню, Эл».
Тревор мотает головой. Похоже, Дункан подводит разговор к концу. Он даже поворачивается в сторону журнального столика, на котором стоит телефонный аппарат. Тревор вскакивает, со злобным лицом бросается к хозяину квартиры и размахивает своим огромным кулаком в шести дюймах от его носа.
– Может, стоит договориться сейчас относительно времени и места, чтобы мне завтра не разыскивать тебя по всему городу? Ты у нас человек занятой. Как насчет шести тридцати у «Масонов»? Идет. Тогда там и увидимся. Да, и захвати побольше денег.
На том конце провода раздается оглушительный смех. По-моему, Тревор намерен выбросить Дункана из окна, потому как разговор окончен, а дело до сих пор не сделано.
– Сегодня на побережье произошло нечто ужасное, верно?
Кажется, мой приятель сейчас расцелует своего информатора. Тревор просит Дункана держать трубку так, чтобы и он мог услышать суть разговора.
– По телику передавали, что там орудовал настоящий садист. Только не говори, что у нас завелся серийный убийца. Хорошая пища для слухов. – Дункан смеется.
Наступает пауза.
– Ты разжег мой аппетит, старый проказник. Я знаю, это против правил, но ведь тебя подобная чушь никогда не волновала. Ты ведь меня знаешь: я никогда не печатаю ничего, что могло бы тебя скомпрометировать. Мне просто любопытно узнать вашу, так сказать, «внутреннюю» версию. У меня просто какой-то нездоровый интерес к этому убийству. Я же псих ненормальный. Только не повторяй за мной последние слова.
Алан опять ржет. Тревор вставляет сигарету Дункану в рот и дает ему прикурить. Тот затягивается.
– Он сказал, что позвонит приятелю, с которым вместе учились на сержантских курсах. Тот занимается расследованием этого дела. В пятницу, когда мы встретимся, он обо всем мне расскажет.
– Скажи, чтобы позвонил своему приятелю сейчас. У тебя хорошо получается, Дунк. Постарайся выяснить, известно ли им о противозаконной стороне бизнеса Ван Така.
Дункан поднимает руку, призывая его помолчать.
– Алан, а ты никак не можешь позвонить ему прямо сейчас? Если вы вместе учились и знакомы уже кучу лет, может, его обрадует твой звонок, и он не упустит возможности вспомнить время былое, а? Знаешь, что меня интересует? Почему выбрали именно его? Не было ли у него проблем с законом? Сделай мне одолжение, позвони своему товарищу прямо сейчас. Честное слово, торжественно обещаю, что ни одна душа не пронюхает о нашем разговоре. Позвони ему, а потом мне. Хорошо?