СЛОМ
Шрифт:
Олег только сейчас обратил внимание, что все еще держит испуганного мальчишку за руку.
– Марш под стол, и не шевелись!- приказал он.
Семка не заставил просить себя дважды, и юркнул под столик в углу. Левушкин щелкнул затвором, примерился, и вслепую, из-за угла, всадил в кибера всю обойму. Быстро перезарядив оружие, он осторожно заглянул внутрь кухни.
Пули попали в цель. Агрегат все еще водил манипуляторами, но теперь уже совершенно беспорядочно.
Хлопнула дверь тамбура.
– Стой!- крикнул Олег, выскакивая из двери с пистолетом наизготовку.
– Живой!- оторопело заметил Мудрищев, уставившись на пистолет.- Левушкин, откуда у вас боевое оружие?
– От верблюда,- парировал Левушкин, не опуская пистолета.- Что вы здесь делаете, майор? Вы должны были оставаться в купе!
Мудрищев задохнулся от возмущения:
– Что вы себе позволяете! Вы с ума сошли, старший сержант! Уберите оружие!
– Что вы здесь делаете?- повторил вопрос Левушкин.- Отвечайте быстро! Почему хотели, чтобы именно я пошел сюда? Почему покинули купе?
– Да я думал, тебя, дурака, уже в живых нет!- разозлился майор.- У тебя телеметрия на нуле, Левушкин! Что я должен был делать, по-твоему? Чего ждать?
Олег опустил пистолет.
– Наверное, датчик ножом задело,- пояснил он, приподнимая левую руку,- помогите расстегнуть броню.
Майор ошеломленно уставился на рукоять ножа, торчащую из броневых пластин.
– Да быстрее же!- попросил Олег.
Мудрищев расстегнул защелки ремней и помог Левушкину аккуратно приподнять передний щиток.
– Повезло,- заключил он, закрывая рану тампопластырем, взятым здесь же, из аптечки.- Только кожу чуток срезало, ничего опасного. И вообще, нервы вам надо лечить, старший сержант. Не умеете себя в руках держать, оттого и турнули вас из спецназа.
Олег обернулся:
– Меня никто не выгонял. Я сам ушел. Это во-первых. Во-вторых, это всего лишь легенда. В-третьих, узнать ее мог только тот, кто взломал архив. Благо, если вы сделали это по глупости, майор.
– Вряд ли вы сможете доказать это, старший сержант,- огрызнулся Мудрищев.
Левушкин покачал головой, придерживая рукой кровоточащий пластырь:
– Вы ничего не поняли. Я не прокурор и не судья. Мне не требуется доказательств. Достаточно фактов. Поговорим об этом позже, сейчас мы должны быть в купе. Семка, идем живо!
Семка не пошевелился. Его трясло. Олег, морщась от боли, достал мальчишку из-под стола и посадил на руки Мудрищеву.
– Ну, чего ты как не мужик?- ободряюще сказал майор.- Поздно бояться, Семка, все уже кончилось.
– Я не хотел, дядя Олег!- всхлипывал Семка.- Я не хотел!.. Он меня научил!.. Он сказал… вставишь диск…
– Кто, кто сказал, объясни толком!- приказал Олег.
– Дя… дядька этот…
– О котором я спрашивал? Из соседнего купе?
Семка всхлипнул:
– Да!..
Левушкин, забыв о ране, снова выхватил пистолет и бросился к двери. Мудрищев, пыхтя, поспешил следом.
У тамбура они столкнулись с проводницей.
– Скорей!- позвала бледная, как полотно, Галина.- Там ваш робот… Ой, мамочки… Он их убил!..
В проходе сгрудились взволнованные пассажиры.
– Граждане, пожалуйста, разойдитесь по своим местам,- попросила Галина.
– Немедленно всем разойтись!- рявкнул майор.
При виде человека с пистолетом пассажиры немедленно ретировались, и проход опустел. Левушкин распахнул двери купе. Окно было выбито. Голова Бочина в черном шлеме моталась на залитой кровью шахматной доске. На противоположном сиденье лежало тело неизвестного пассажира.
– Это он! Он это!- завопил Семка.- Он мне диск дал, дядя Олег!
– Уберите ребенка,- распорядился Левушкин.
Мудрищев передал Семку на руки проводнице и поспешил к Михаилу.
– Ничего не трогать!- предупредил Олег.
– Он дышит!- отмахнулся майор.- Левушкин, он живой! Галина, объявите по селектору, что нужен врач. Скорее!
Проводница вместе с ребенком убежала в свое купе. Мудрищев осторожно уложил Бочина на сиденье. Левушкин склонился над вторым пассажиром, у которого вся грудь была залита спекшейся кровью.
– Знакомое лицо!- удивленно заметил он.- Смотри-ка, жив еще! При таком ранении!
Майор показал на отверстие в стене:
– Через перегородку стреляли.
– Вижу.
– Но где Ганимед? Как он мог это сделать?
Левушкин поднял с пола какую-то мелкую мохнатую вещицу, похожую на шмеля, и спросил:
– Как Бочин?
Мудрищев отбросил снятый с Михаила простреленный шлем, осмотрел рану и ответил:
– Пуля, вроде, прошла по касательной. Сильная контузия, и крови много потерял.
Зазвонил телефон. Левушкин схватил трубку и быстро вышел в коридор.
– Олег, у меня мало времени,- сходу предупредил Репьев.- Детонаторы сработали. Ты понял, что это значит? Нападение неминуемо!
– Где ж ты был раньше?!
– Что у тебя?
– Дерьмо,- выругался Олег.- Полное дерьмо. Бочин ранен. Я потерял объект.
Вагон заскрежетал на стрелке. Репьев промычал что-то нецензурно-нечленораздельное и спросил: