Сломанная нота
Шрифт:
Из динамиков доносится музыкальный перезвон.
Занятия вот-вот начнутся, но никто из нас не шевелится.
Через окно я замечаю, что толпа множится. Некоторые из них — фанаты, пришедшие посмотреть на Джарода Кросса издалека, другие — студенты.
Среди них и Каденс.
Я пока не вижу ее, но знаю, что у нее лекция, и знаю, что она скоро придет.
— Уходи. — Отец отходит назад. Вытащив из кармана пару тонких очков в круглой оправе, он надевает их как костюм. — У меня есть работа.
— Я никуда не уйду.
Он окидывает
— Тебя вдруг заинтересовала школа?
— Я уверен, что смогу многому научиться, если буду следить за тобой.
Его рот кривится в улыбке, но взгляд холоден и ледяной, как зима.
— Моя добрая воля на этом заканчивается, Датч. Я сдерживаю себя ради твоей репутации, но если ты будешь настаивать на том, чтобы остаться, мне придется вышвырнуть тебя на глазах у всех.
Моя спина становится прямой. Я бросаю на него взгляд, в котором читается ад.
— Учителя в Redwood боятся тебя, не так ли? Но я не боюсь, малыш. Я покажу тебе, что такое сила. — Голос отца хриплый и угрожающий. — И когда я опозорю тебя, когда покажу им, какой ты на самом деле слабак, ты потеряешь все уважение, которое питают к тебе эти воздушные болваны. Ты хочешь этого, Датч? — Отец протягивает руку и поправляет мне воротник. Его толстые пальцы, мозолистые от многолетней игры на гитаре, скребут по моей коже. — Ты хочешь, чтобы твое королевство рухнуло?
— Сэр, — Люсьен поворачивает шею и заглядывает в класс, — мы впустим их сейчас?
Глаза отца по-прежнему устремлены на меня.
— Через минуту. Датч как раз уходит.
Ярость внутри клокочет и трещит. Но он справляется с угрозой.
Мы оба это знаем.
Мое зрение становится красным.
Мое тело напрягается, как пружина.
Уходя, я поднимаю стол и отправляю его на бок.
Дерево трещит и разлетается на осколки.
Металл бьется.
Смех отца жутко отдается в моей спине вслед за грохотом опрокинутой парты. Я, спотыкаясь, выхожу на улицу, стиснув зубы так сильно, что, кажется, они вот-вот треснут.
Толпа освобождает место, но один человек не может отойти на второй план, даже если бы попытался. А она, черт возьми, пытается.
Я останавливаюсь перед Каденс, которая прячется за высоким парнем с огромным рюкзаком.
— Выходи. — Рычу я.
Она подается вперед, ее шаги медленные и шаркающие, глаза расширены.
Я смотрю прямо перед собой, не решаясь посмотреть ей в лицо. Не может быть, чтобы отец планировал что-то хорошее для Redwood или для нас, раз уж он здесь. Я скорее увезу ее, чем позволю ей приблизиться к нему.
Но я знаю, что это было бы слишком.
Я не могу допустить, чтобы папа увидел, как много она для меня значит, иначе он наведет мишень на ее спину.
— Встретимся в тренировочном зале после занятий. — Говорю я.
Она хмурится, и на секунду мне кажется, что она собирается протестовать.
К счастью, она кивает в знак согласия.
Я уношусь как ураган, шаги
Я отправляю братьям сообщение.
Датч: Миллер на борту. Нам нужно только навести и снять.
Финн: Согласен. Я уже поручил это Джинкс. Нам нужен секрет, из которого отец не сможет выкрутиться.
Я в деле. Мне не терпится увидеть, как этот старик сгорит в огне.
У меня сводит челюсти, и я грубо достаю гитару, кладу ее на колени и провожу рукой по струнам. Зазвучала диссонирующая нота — идеальное отражение моего сердца.
Папе нужно уехать.
Redwood Prep слишком мал для нас обоих.
Кроме того, он не заслуживает того, чтобы полностью контролировать жизнь и будущее учеников.
И никто не знает этого лучше меня.
9.
КАДЕНС
— Ты подумала о моем предложении? — Спрашивает меня Джарод Кросс, вставая из-за учительского стола и глядя на меня сквозь очки в круглой оправе.
С его темными волосами и аристократическим лицом он идеально вписался бы в загородные клубы, где машут клюшками для гольфа и заключают сделки на миллионы долларов.
За исключением его татуировок.
Чернила на коже Джарода Кросса — это физическое напоминание о том, что вся его жизнь искусство. Его музыка живет в плоти его рук и ног. Они выползают из его шеи. Ходячий холст. Картина в человеческом обличье.
— Каденс?
— Э-э...
Я не могу удержаться, чтобы не съежиться под его прямым взглядом.
Глаза такие же голубые, как у Зейна. Океан, заключенный в его черепе.
Его губы кривятся, но как бы он ни был очарователен, в его улыбке есть что-то резкое. Я уловила это в тот день, когда он попросил меня шпионить за Датчем, и теперь это стало еще острее. Черное облако. Он не может это скрыть. Или, может быть, дело в том, что я видела слишком много теней этими своими глазами и теперь нахожу тьму повсюду.
В любом случае, я знаю, что лучше не отвечать.
Мне нужно двигаться осторожно.
Джарод Кросс засовывает тонкую руку в карман брюк. На нем рубашка с воротничком и брюки, идеально сидящие на его атлетически стройной фигуре.
— Я подумал, — он облокотился о стол и скрестил лодыжки, — что ты не приняла мое предложение, потому что тебе, возможно, неинтересно учиться в музыкальной школе. Возможно, ты хотела бы получить какое-то другое вознаграждение. — Он вздергивает бровь. — Может быть, более денежный подарок.