Сломанная печать
Шрифт:
— Рин, — тихонько позвала она, прислушиваясь к звукам.
В глубине комнаты, наверное, единственной здесь, заскрипело, заворочалось. Не раздумывая Мариса, бросилась туда.
— Рин! Где ты?!
Она наткнулась на деревянный хлам, сваленный на полу, но продолжала осматриваться, пока не увидела лежанку у дальней стены. Входная дверь скрипнула. Грасия следом зашла в дом.
— Я тут. Правда я не совсем Рин, — насмешливый голос опалил огнём.
Вместе с его звучанием вспыхнуло пламя магического фонаря. Комната разом раскрылась перед Марисой, глубокие тени залегли по углам. Оттуда, прихрамывая, и вышел Лирой Фолэнт.
— Я же сказала, что он ждёт тебя, глупая мышь.
— Ты обманула, — Мариса выдохнула, прожигая старшекурсницу взглядом.
Северин скорее всего жив и даже не ранен — это хорошая новость. А она, как дурочка, купилась на спектакль, разыгранный Грасией. Плохо, очень плохо.
— Дошло? — та с некоторой гордостью тряхнула копной рыжих кудрей. — Пока, красавчик, — она махнула Лирою ладошкой. — Развлекайтесь. Не хочу знать, что ты с ней будешь делать, но уверена, что наш ледяной принц потом не захочет и смотреть в её сторону. А я уж смогу утешить Северина Брума и заберу себе.
— Ты не нужна ему! — со злой решимостью воскликнула Мариса. — Рин не твоя вещь!
— Он мой, потому что так хочет Грасия Юинг! — в глазах стихийницы точно взметнулось пламя.
— Вы такие забавные, девочки, — Лирой громко хмыкнул.
Как же она забыла о существовании Фолэнта?! Лирой долго не появлялся, не напоминал о себе. Она расслабилась, перестала быть осторожной — и вот результат. Надменное лицо мага с довольной ухмылкой снова вернуло Марису в прошлое. Дозорная Башня, боль, стыд и отчаянное нежелание жить. Мариса почувствовала это так остро, что почти задохнулась. Грасия со смехом отступила назад и задрав подбородок оставила их одних.
Мариса следила за движениями Лироя. Так просто он её не получит. Пусть на миг она опять почувствовала себя загнанным зверьком, но всё изменилось. Мариса изменилась. Вскинув голову, она как смогла, использовала чары усмирения на Фолэнте. Рука мага, создавшая ледяной полупрозрачный щит, частично отразила заклинание, но двинуться с места у него не получилось. Выиграв время, Мариса кинулась к двери, холод ворвался в дом вместе с зимним ветром, перед глазами мелькнули деревья, припорошённые снегом.
— Куда это ты собралась, мышь!?
Грасия больно ухватила Марису за волосы, выкрутила руку и втолкнула в дом, где дожидался Лирой. Его объятия душили. Она и забыла, как было когда-то.
— Не понимаю, что ты в ней нашёл? Проще снова натравить огненных пчёл и попортить личико. Или котик любит поиграть с мышкой? — Грасия откинула голову в искреннем смехе. — Затейник ты, Лирой. Не упусти снова, красавчик! Скажи спасибо, что я не уехала.
Лирой толкнул Марису на лежанку, застеленную старыми истлевшими тряпками. Зимняя накидка осталась в руках Фолэнта.
— Спасибо, — холодно отозвался маг. — Да нужна она мне! У нас остались незаконченные дела. И теперь я не упущу и минуты. Не люблю, когда дешёвка берёт верх над Фолэнтом. Хочу показать её место.
— Фу, — Грасия скривилась, рассматривая свои пальцы. — Ноготь сломала из-за мыши. Я пошла. Не буду мешать, милая, — она игриво покосилась на мага и подмигнула Марисе.
Стихийница всё же исчезла, громко хлопнув дверью. Осматривая комнату, Мариса отползла к стене. Как же глупо и безнадёжно. Лирой
Лирой смотрел с уверенным превосходством на дрожащую девушку на грязной постели. Ненавистное лицо мага искажала высокомерная ухмылка.
— Подходящее место для такой, как ты, — Фолэнт провёл рукой, и порыв ветра сдвинул поломанную мебель и лишний сор в сторону. — И не думай, что легко отделаешься. Ты искалечила меня.
Хромая, он подошёл к лежанке, схватил Марису за лодыжки и рывком подтянул к себе, сдирая сапожки.
— Попробуй потом пройтись босиком по снегу, шлюха. Ты и в Академии осталась грязной девкой. Дар в тебе ничего не значит, — неистовое бешенство в глазах Фолэнта отражалось огнём, на кончиках пальцев вспыхивали красные искры. — Как же я ненавижу вас, бастардов! Вы думаете, что равны древним родам! Я уже проучил одну такую выскочку, проучу и тебя.
— Я не боюсь тебя, — прошипела Мариса, сплетая новое усмиряющее заклинание.
Начинающему эмпату нечего было противопоставить физически сильному и обученному стихийнику. Золотые нити проявились на руках Лироя, но, сожжённые его магией, распались. Последовал удар, от которого потемнело в глазах, а голова безвольно дёрнулась в сторону. На пальцах мага блеснул перстень. Вторым ударом рассекло губу. Во рту сделалось солоно.
— Мне плевать, что ты чувствуешь, — тяжело дыша, Фолэнт давил на плечи, наваливаясь сверху и задирая платье.
— Не отпустишь меня, умрёшь! — выгибаясь в его стальной хватке, уверенно крикнула Мариса.
— И кто же меня убьёт? Твой драгоценный Рин? — рассмеявшись, Лирой даже ослабил давление. — Он никогда не узнает, куда ты делась, и следов не найдёт.
— Ты плохо знаешь менталов, — откашливаясь от крови, наполнившей рот, она со всей силы упиралась в грудь мага, но это было всё равно, что пытаться сдвинуть скалу. — Не поймёшь, что смерть стоит за спиной.
Он перехватил руки Марисы за кисти, свёл их вместе и за какой-то миг связал земляной удавкой над головой. Стихийники обладали разнообразными заклятиями, которые могли пригодиться в бою. Недаром именно они служили в войсках и охране. Застонав от беспомощности, Мариса извивалась всем телом, стараясь оттолкнуть мага ногами. Один рывок — и затрещала ткань ворота платья.
— Я твоего Рина размажу одним заклинанием, — сильные пальцы Лироя сжали внутреннюю сторону бедра.
Он возился, пытаясь разорвать на Марисе белье, но она крутилась так, что сделать сразу это не получилось. Отчаянье придало сил. За миг в голове Марисы пронеслись образы счастливых мгновений с Северином, их уроки на берегу, нежные поцелуи, общая радость взаимной страсти. Ещё немного и Фолэнт растопчет то зыбкое, что ей удалось отвоевать у судьбы.
Мариса не произнесла больше ни слова, даже не закричала, когда снова затрещала разрываемая ткань и холод коснулся живота. Она сосредоточилась на амарантовой силе внутри себя. Чужеродная магия потекла по венам, за секунды наполняя её. В последний возможный удар она вложила всё — ненависть к Фолэнту, золотой дар эмпата, любовь к Северину и магию иллюзий. Далёкий, но единый с ней дар ментала поддержал её.