Сломанная печать
Шрифт:
— Ничего не говори Лирою. Не знаешь и всё, — строго велел маг.
Келена круглыми глазами смотрела на подругу, зарывшуюся в одеяло. Вид, должно быть, у той был пугающий — бледная, с синяками и ссадинами на лице, с испуганными заплаканными глазами.
— Что-нибудь принести? — Келена понимающе кивнула.
— Одежду, — Рин задумался. — И найди магистра Дэя. Приведи его.
— Ох, Рин! — Мариса хотела возразить, но один взгляд ментала — и она замолчала, спорить не было сил.
Очень быстро Келена
— Сапожки остались у… там остались, — Мариса втянула голову в плечи.
— А тебе и не нужно никуда ходить, — вкрадчиво напомнил Брум. — Принесу новые, когда станет безопасно.
Буквально через полчаса раздался уверенный стук в дверь. Мариса успела задремать и тревожно подняла голову. Виктор, оглядев комнату и смятую постель с лежавшей на ней притихшей девушкой, довольно бесцеремонно оттеснил Северина, поставил лекарский чемоданчик на стул и сел рядом. Лицо магистра выражало суровую решимость.
В тишине он осмотрел разбитое лицо, тут же залечив ссадины. С помощью чар эмпата проверил состояние тела — медленно провёл ладонями сверху вниз. Нахмурился, бросив недовольный и оценивающий взгляд на Брума.
— Марису похитили, — тот сохранял отстранённое спокойствие в присутствии посторонних, но губы ментала дрогнули на мгновение. — Она сильно пострадала? Насилие… — Рин не договорил, а Мариса покраснела, отводя глаза.
— Сейчас насилия не было, — сухо ответил Виктор и полез в чемоданчик.
Они молча наблюдали, как лекарь достаёт флакончик с бесцветной жидкостью. Один укол подушечки пальца Марисы — и капля крови окрасила раствор в насыщенный изумрудный цвет. Руки магистра Дэя задрожали, лицо побагровело, но он так же неторопливо и аккуратно спрятал флакон в чемоданчик.
Выпрямившись, Виктор сжал кулаки, ноздри раздувались от еле сдерживаемого гнева.
— Мерзавец! Ты обесчестил мою девочку! — его бросок на Северина оказался неожиданным и придавил того к столу. — Она ждёт ребёнка! И ты признаешь его или я уничтожу тебя. Будь ты хоть Брум, хоть сам король!
Северин опустил руки и не защищался. На растерянном лице мага вспыхнули алые пятна. Лекарь тряс невысокого натянутого струной ментала, точно тот почти ничего не весил.
— Негодяй! Ты совратил её.
Слова магистра Дэя о беременности продолжали звучать в ушах ошарашенной Марисы. Она сидела оглушённая, но нечто огромное и светлое разрасталось в душе. И это новое, невероятно сильное чувство способно было разрушить любое зло, переродить саму Марису Дэй. Мир вокруг остался прежним, но изменился для неё.
— Ребёнок… — она поднялась, хотела встать, чтобы помешать скандалу, но покачнулась и осела на постель, рука легла на живот, где снова потянуло болью. — Нет! Виктор, не надо! Он не…
— Да, — с нажимом оборвал
Совладав с собой, ментал открыто смотрел в глаза лекаря. Северину нечего стыдиться перед лицом воплощённой совести, призывающей его к ответу. Он всегда оставался честен.
— Я был первым мужчиной вашей племянницы. Я отец ребёнка, и это моя ответственность. Не стоит пугать Марису нашими дикими выходками. Подумайте о ней, Виктор.
Плечи магистра внезапно расслабились, пальцы, удерживающие одежду молодого Брума, разжались. Он быстро обернулся на девушку, отступил и смущённо оправил сюртук. Мужчины стояли рядом. Оба смотрели на Марису с внимательной нежностью и тревогой. Она всем сердцем почувствовала поддержку, заботу и любовь двух самых близких людей и чуть не расплакалась. Внутри стало горячо и радостно.
Холодная маска на лице Брума, которую он всегда держал при посторонних, дрогнула. Наплевав на присутствие лекаря, он шагнул к постели. Стоя на коленях, уткнулся лицом в ладони Марисы.
— Мари… — чувства переполнили и его сердце, не позволив договорить.
— Прости. Кажется, я не вовремя выпила зелье. Когда ты уехал, всё потеряло смысл. Так боялась за тебя. Думать ни о чём не могла. Потом зачёты. Я пропустила срок. Всего несколько часов, но и их оказалось достаточно. Я понимаю. Так не вовремя!
— Это чудо, — маг осторожно погладил её колени. — Для чудес не бывает неподходящего времени. Мы справимся.
— Три недели или чуть больше? — голос Виктора оставался взволнованным. — И до этого… Тогда в лаборатории ты обманула меня.
— Я люблю его и ни о чём не жалею, — Мариса вздрогнула, как будто лекарь ударил её, решительно подняла взгляд. — Мне не нужны записи в ратуше или клятвы в храме, чтобы быть счастливой с Рином. Я благодарна за всё, что вы сделали для меня. Стыдно, что солгала. Но я сама приняла решение быть с этим мужчиной. Это мой выбор, — втянув раскрытым ртом воздух, Мариса побледнела и сложилась пополам. — Как больно…
Северин обернулся к магистру. Редкое для ментала волнение отразилось на строгом лице.
— Её били. Она долго бежала через лес. Ребёнок…
Быстро перебрав пузырьки в чемоданчике, Виктор влил пациентке в рот несколько капель лекарства. Вместе с Брумом они уложили Марису. Разогрев руки, магистр положил ладони на живот «племянницы».
— Он же не умрёт, нет? — её взгляд метался между мужчинами.
— Буду честен, угроза есть, — Виктор не отрывал пальцев, сплетая заклинания, вливал целебную силу. — Следует избегать волнений и сейчас больше отдыхать. Ты пережила серьёзное испытание. Дар эмпата действует не только по нашей воле, но лечит сам, когда это необходимо. Ты сильная девочка. Я покажу тебе, как поддержать новую жизнь. Оставлю зелье. Но что за нелюдь сделал с тобой такое?