Сломанный клинок. Дети морского царя

Андерсон Пол Уильям

— Что же, это разумно, — скрепя сердце согласился Ванимен. Однако он надеялся, что кто-нибудь из подданных, если не он сам, найдет лучший выход из положения.

— Нет, — сказал он, помолчав. — Для большинства из нас это неприемлемо. Подумай, ведь из всех обитателей морских глубин у берегов Дании остался только наш народ, все прочие племена давно покинули датские воды и заселили здешние моря. Я думаю, что принять наше племя без ущерба для себя они не могут. Даже немногих из нас они наверняка приняли бы неохотно, особенно детей, поскольку детей надо кормить, а ждать, пока дети подрастут и научатся самостоятельно добывать себе пропитание, придется долго.

Ванимен выпрямился и расправил

плечи, не обращая внимания на холодный ветер.

— И еще, — продолжал он. — Ведь мы — народ лири. Мы едины по крови, у нас общие обычаи, нравы, память о прошлом. Именно благодаря этому мы — единый народ, мы это мы. Готовы ли вы навсегда расстаться с родными, друзьями, возлюбленными? Готовы ли забыть наши старинные песни? И знать, что никогда ни от кого не услышите больше песен народа лири?

Готовы ли вы забыть народ ваших предков, ваших прародителей, живших ва свете еще в ледниковую эпоху? Готовы ли к тому, что после вашей смерти от народа лири не останется даже воспоминаний?.. Разве мы не должны помогать друг друг? Разве мы допустим, чтобы то, что утверждают христиане, оказалось правдой? А они говорят, будто никто в Волшебном мире не способен любить.

Подданные молча стояли под хлеставшим ливнем и во все глаза глядели на своего царя. Прошло немало времени, прежде чем заговорила Миива:

— Ванимен, мне ли тебя не знать? Ты уже нашел выход. Говори, мы выслушаем и вынесем свой приговор.

Выход… Ванимен был не в силах высказать подданным свою волю. Народ лири избрал Ванимена своим правителем, когда погиб прежний царь — его тело нашли на скалах, в грудь царя был вонзен острый гарпун. Ванимен примирял враждовавших, улаживал ссоры, которые, впрочем, были в народе лири большой редкостью. Он выступал судьей в тяжбах и судил строго, ничто не могло заставить его изменить приговор и пойти на уступки, ибо превыше всего он ставил свой авторитет и уважение подданных. От имени всего народа он встречался и вел переговоры с другими народами и племенами, населявшими волшебный мир, но необходимость в этом возникала нечасто. Он единолично вел все переговоры и брал на себя ответственность за весь народ лири. Он был гостеприимным хозяином, устроителем празднеств и увеселений лири.

Обязанности вождя и правителя лежали вне разумения его подданных. Они считали своего владыку мудрым властелином, кормчим, наставником молодежи, помощником и надежной опорой в час испытаний, хранителем законов, знатоком правил и установлений. Он владел всеми талисманами, он знал все заклинания, он оберегал сокровища народа лири от страшных морских чудищ, враждебных колдовских сил и от людей. Он был их заступником перед Могущественными Силами, и саму Ран принимал в замке Лири как гостью…

В награду за все это правитель жил не в простом доме, а в богатом замке и получал от подданных все, что ему было необходимо. Ему незачем было самому охотиться и добывать пропитание, ему приносили дары — великолепные вещи и редкостные сокровища, в то же время всем была известна его беспредельная щедрость и гостеприимство. Все племя глубоко почитало Ванимена, и никто из подданных не пресмыкался перед царем и не знал унижений.

Но теперь он лишился всех своих преимуществ, кроме, быть может, последнего — уважения подданных, тогда как безмерно тяжкое бремя ответственности за народ по-прежнему лежало на плечах правителя.

Ванимен сказал:

— Не следует думать, что во Вселенной нет ничего, кроме этих морей. В юности я, по примеру некоторых из наших праотцев, много странствовал по свету. Однажды я достиг берегов Гренландии, земли, что лежит к западу отсюда. Мне рассказывали, что в тамошних водах живет народ, который похож на нас. Говорили мне и о тех, кто обитает на берегу. В наш Лири никогда не

приплывали жители гренландских вод, но мне достоверно известно, что схожий с нашим народ действительно живет в гренландских прибрежных водах. Так говорят дельфины, а я им верю.

Наверное, многие из вас помнят, что когда-то я об этом рассказывал.

Море у берегов Гренландии чрезвычайно богато рыбой, прибрежные воды там, судя по рассказам, удивительно хороши. Но главное, христианство еще не распространилось в тех краях, христиане туда еще не добрались, им почти ничего не известно о Гренландии, этот огромный остров свободен от их власти. Если мы доплывем туда, то гренландские прибрежные воды станут нашими владениями. Мы обретем изобильные охотничьи угодья и заживем на новом месте свободно и счастливо.

Ванимен умолк. В толпе подданных поднялся удивленный гомон, шум. Хайко громко крикнул, перекрывая прочие голоса:

— Но ты же сам только что говорил совсем другое! Разве мы выживем — и не только мелюзга, но и мы, взрослые — если придется плыть в такую даль? И вполне может оказаться, что там уже все заселено и все прибрежные воды заняты.

— Верно. — Ванимен поднял трезубец, призывая к вниманию. Шум стих. — Я обо всем этом размышлял. Мы доплывем до Гренландии с малыми потерями или вообще без потерь при одном условии. Если на нашем пути будут острова, на которых мы сможем отдохнуть подкрепить силы, укрыться от непогоды. Правильно? Так вот, мы поплывем на острове, на плавучем острове. Что это такое? Плавучий остров — это корабль. Люди перед нами в неоплатном долгу, они ввергли нас в страшные бедствия, а ведь мы никогда не причиняли им никакого вреда. Слушайте же, моя воля такова: мы захватим у людей корабль и поплывем на нем к западным землям, в новый мир!

* * *

Настал вечер и буря стихла. И словно вместе с нею стихло и волнение тех, кто нашел временный приют на крохотном островке. В течение нескольких часов изгнанники обсуждали план Ванимена и предстоящее плавание к берегам Гренландии. Затем все улеглись, кое-как устроившись под прикрытием дюн, чтобы хоть немного поспать до рассвета. Несколько охотников поплыли на охоту, нужно было наловить рыбы и накормить все племя.

Ванимен беспокойно шагал вдоль берега, в который уже раз обходя островок. Рядом с ним шла Миива. Ванимена связывала с ней близость, которая возникла еще до того, как Агнета покинула море и вернулась к людям. Миива была менее ветреной и легкомысленной, чем все остальные в народе лири, ее чувствам была свойственна глубина. Она умела отвлечь Ванимена, разогнать грусть и тяжелые мысли.

Небо на востоке уже окрасилось лилово-синими тонами, казалось, над морем была опрокинута огромная чаша, усеянная первыми ранними звездами. Над западным горизонтом сиял и переливался каскад пурпурных, багровых и золотых огней. Море поблескивало и тихо шумело, воздух был спокойным и теплым. Над морским простором носился едва слышный запах водорослей и соленой воды. Можно было ненадолго забыть про голод, несчастья и беды, беззаботно радоваться забрезжившей надежде.

— Ты, правда, веришь, что мы сумеем осуществить задуманное? — спросила Миива.

— Да, — убежденно отвечал Ванимен. — Я ведь рассказывал тебе о том, как нашел ту укромную быхту. Я нередко наведывался туда, последний раз совсем недавно. Мы скроемся в бухте и выждем подходящий момент.

Впрочем в это время года долго ждать не придется. Торговля в городе так и кипит, судов в гавани множество. Мы захватим корабль ночью, когда люди боятся выходить в море. Они пустятся в погоню лишь на рассвете, но мы тогда уже будем далеко.

— А ты умеешь управлять кораблем?

Этот вопрос застиг Ванимена врасплох. До сих пор еще никто об этом не подумал.