Сломанный меч
Шрифт:
— Спасибо тебе, Господи! — простонала она. — Я уронила, но снова поймала тебя, мой маленький.
Громко смеясь, Имрик поскакал домой. Но вдруг он услышал, что его смеху вторят какие-то другие звуки; он придержал коня, внутри у него все похолодело. Между туч прорвался свет луны и озарил фигуру, скачущую галопом по тропе, на которой находился Имрик. Ему удалось разглядеть на огромном девятиногом коне, легко скачущем против ветра, всадника с длинной серой бородой, в шляпе. Лунный свет блеснул на острие копья и в его единственном глазу.
— Эй-э-гей-эге-гей! — Он шел со своим войском мертвых солдат и воющих охотничьих
Имрик плотно сжал губы. Дикий Охотник не предвещал увидевшим его ничего хорошего, Имрик даже и не думал, что ему удастся так близко встретиться с одноглазым Охотником. Скорее нужно ехать домой. Вокруг блистали молнии: Тор мог запустить свой молот в любого. Имрик, держа сына Орма под мантией, вонзил шпоры в бока своего скакуна.
Эльфрида огляделась, прижала крепко к себе вопящего ребенка. Его нужно успокоить и накормить. Но он не сосал, а кусал ее грудь до боли.
Глава 4
Имрик назвал украденного ребенка Скэфлоком и отдал его на воспитание своей сестре по имени Лиа. Она была так же красива, как и ее брат, у нее были тонкие черты лица. Распущенные волосы, отливающие то золотом, то серебром, падали из-под украшенной драгоценными камнями короны, и в глазах ее были те же, по-лунному голубые сумерки, что и у Имрика. Ее сотканные из паутины одеяния развевались вокруг ее стройного тела, и, когда она танцевала, казались белым пламенем. Она улыбнулась младенцу своими полными губами, и молоко, которым она накормила его, разлилось сладким огнем по его венам.
Много господ Эльфхайма пришли на пир, посвященный именинам, они принесли множество даров: искусно сделанные кубки и кольца, выкованное троллями оружие, кольчуги, шлемы, щиты, одежды из парчи, сатина и золота, амулеты и талисманы. Поскольку эльфы, подобно богам, троллям, великанам и другим существам, не знали старости, они имели мало детей, а разница в возрасте тех, которых имели, исчислялась сотнями лет. Поэтому появление ребенка было большим событием, к тому же особенно почетным считалось вырастить человеческого ребенка.
Пир был уже в разгаре, когда вдруг послышался страшный стук копыт, приближающийся к замку. Наконец затряслись стены, загудели медные ворота, часовые начали дуть в свои трубы, но и без того ни у кого не было желания вставать на пути этого всадника, и сам Имрик встретил его у входа с низким поклоном.
Глаза всадника блестели ярче кольчуги и шлема надетых на его могучую красивую фигуру. Земля тряслась под поступью его лошади.
— Приветствую тебя, Скирнир, — сказал Имрик. — Твой визит для нас большая честь.
Посланник Эзира въехал на залитые лунным светом плиты. На боку у него висел меч, блистающий, как само солнце. Это был меч Фрейра, данный Скирниру на время его поездки за Герд из Ютландии. В руках у него был другой меч, длинный и широкий, он был не ржавый, хотя все еще черный от земли, в которой он очень долго лежал. Этот меч был сломан пополам.
— Я принес дар для твоего приемного сына, Имрик, — сказал гость. — Храни этот клинок в порядке, а когда твой сын вырастет настолько, что сможет взмахнуть им, скажи ему, что великан Больверк может сделать этот меч вновь целым. Настанет день, когда Скэфлок
Он бросил сломанный меч на пол, развернул своего коня и исчез под оглушительный грохот копыт в ночи. Эльфы стояли в тишине, они понимали, что, делая этот дар, Эзир преследовал какие—то свои цели, но Имрику ничего не оставалось, как подчиниться.
Никто из эльфов не мог дотронуться до меча, и Имрик позвал своих рабов — карликов и заставил их забрать оружие. Следуя за ним, они отнесли меч в самое глубокое подземелье и замуровали его в стене рядом с темницей Горы. Имрик отметил место руническими знаками и долгое время после этого избегал его.
Шли годы, но от богов больше не было никаких вестей.
Скэфлок рос очень быстро, он был здоровым мальчиком, большим и веселым, с голубыми глазами и рыжевато-коричневыми волосами. Он был шумнее и энергичнее детей эльфов и рос настолько быстрее их, что, когда он уже был мужчиной, они еще совершенно не изменились. Эльфы не имели обыкновения показывать детям свою любовь к ним, но Лиа не могла скрыть своих чувств к Скэфлоку. Она пела ему песни, похожие на море, ветер и шелестящие ветви. Она учила его изысканным манерам эльфов — господ, а также пляскам Корибантов, которые они танцевали босыми по росе, пьяные от лунного света. Некоторые из его колдовских знаний он получил от нее: песни, которые могли ослеплять, затуманивать и манить, песни, которые могли двигать камни и деревья, песни без звука, под которые нимфы танцевали зимними ночами.
У Скэфлока было счастливое детство, которое прошло в играх с молодыми альфами и их друзьями. Их много обитало на вершинах и узких горных долинах; это было царство колдовства, и смертные люди или звери, зашедшие туда, редко возвращались. Не все жители этого царства были безопасны и дружелюбны, и Имрик дал указание нескольким своим слугам следовать за Скэфлоком повсюду.
В туманах водопадов кружились феи, их голоса звенели, отражаясь эхом от утесов; Скэфлок едва различал их сквозь туман, их грациозные светящиеся тела были окружены радугами, как ореолами. Но в лунные ночи, привлеченные, как и другие жители Фэри, белым сиянием, они появлялись и сидели вдоль покрытых мхом берегов обнаженные, лишь с травой и гирляндами водных лилий в волосах, и тогда дети эльфов могли с ними разговаривать. Феи могли многое рассказать: о текущих реках и рыбах, обитающих в них, о лягушках, выдрах, зимородках и о том, что они рассказывали друг другу. О залитом солнечным светом дне рек и о тайных прудах, вода в которых была спокойная и зеленая, и о стремлении водопадов, сияющих радугой, с гулом обрушиться и завертеться водоворота ми.
Были и другие водные места, на которых Скэфлоку советовали не появляться, болота и черные озера не сулили ничего хорошего.
Часто он бывал в лесу и говорил с маленьким народом, живущим там, — робкими гномами, в серых и коричневых одеждах и длинных колпаках, с бородами до пояса, похожими на бороды людей. Гномы жили среди уюта ветвей больших деревьев и всегда были рады встрече с детьми эльфов, но они боялись взрослых эльфов и радовались тому, что ни один из них не сможет пролезть в их жилище, если, конечно, не уменьшится до размера гномов, чего ни один из этих внушающих страх эльфов ни разу не удосужился сделать.