Сломленные Фейри
Шрифт:
Слезы покатились из ее глаз, и я протянул руку, не в силах удержаться, чтобы не смахнуть их. — Не плачь.
— Я не хочу потерять тебя, — задыхалась она. — Но я уже вижу, как ты отстраняешься. Ты не отвечаешь на мои звонки, на мои сообщения. Я так по тебе скучала. Хотя бы скажи мне, что мы можем быть друзьями.
Мой нос сморщился при этом слове, и я сделал размеренный шаг от нее, качая головой. — Я не могу. Прости. Я не злюсь ни на тебя, ни на Леона, но я не могу сейчас находиться рядом с тобой.
— Ты мне нужен, — настаивала она. — Не делай этого.
— Все уже сделано, — я пронесся мимо нее в свою палатку и заблокировал вход, когда она
— Пожалуйста, — вздохнула она, и мне было больно видеть ее такой.
Я хотел уступить и заставить ее снова улыбнуться. Я так нуждался в этом в этот момент, но для себя я должен был порвать с этим, иначе это убьет меня.
— Мне просто… нужно время, — сказал я, в этих словах звучало смутное обещание, что, возможно, однажды мы сможем стать кем-то. Но в глубине души я знал, что не смогу дружить с Элис Каллисто. Она всегда будет значить для меня слишком много, мое сердце всегда будет биться в яростном и голодном ритме по ней, даже если пройдет целая вечность, прежде чем я увижу ее снова.
Она кивнула, отступая назад, слезы тихо катились по ее щекам.
Я отвернулся, и тут же почувствовал, что она ушла. Мое сердце разорвалось на две части, когда я бросил сумку и уставился на маленькое пространство, которое я назвал своим собственным в кампусе. Место, которое напоминало мне об Элис. О девушке, которой никогда не суждено было стать моей.
6. Элис
Я лежала в своей новой комнате, которая была старой комнатой Леона, на новой двуспальной кровати, которая была установлена вместо старых коек, и моя голова лежала на мускулистой груди моего Льва.
Я плохо спала, я вообще почти не спала. Я просто лежала здесь, смотрела в потолок и пыталась найти утешение в крепких руках мужчины, который держал меня рядом.
Когда нам сообщили о распределении комнат на этот год, я удивилась, узнав, что меня перевели. Но оказалось, что Грейшайн был проинформирован о нашем статусе Элизианской Пары и предусмотрел для нас особые условия. Самым очевидным из них было это личное пространство для нас двоих наедине. Очевидно, правило «никакого секса в кампусе» вычёркивается, когда звезды ставят тебя в пару с твоей единственной настоящей любовью. Не то чтобы это правило когда-либо соблюдалось.
Оказалось, что мы были первой официально связанной Элизианской Парой, которая когда-либо училась в академии, и это каким-то образом приравнивалось к неожиданным привилегиям. Я не собиралась жаловаться на это, но было немного странно получать особое отношение за то, над чем мы не имели никакого контроля.
Я не могла не думать о других Королях, лежа в темноте и глядя сквозь щель в занавесках на медленно поднимающееся солнце. Мне не хватало их, как не хватает конечности. Я тосковала по ним, словно каждый из них забрал с собой частичку моего сердца, когда покинул меня. Даже после нашего секса втроем в доме Данте, он, казалось, так и не понял, как много он для меня значит. Я все еще видела боль в его глазах, он все еще смотрел на меня, как на чужую, хотя я никогда не соглашалась перестать принадлежать ему. И это было больно. Я знала, что с моей стороны было эгоистично чувствовать себя так, но я чувствовала.
Солнце взошло над горизонтом, и я не могла не думать о Габриэле на крыше, купающемся в его лучах с расправленными черными крыльями и обнаженной грудью. Но он не хотел меня видеть. Он ясно дал это понять. Мои чувства по этому поводу не обсуждались, и, наверное, после восьми недель игнорирования
Я вывернулась из объятий Леона и закружилась по комнате, прихватив свою сумку для умывания, прежде чем отправиться в душ. Я не сбавляла темпа, пока не дошла до душевой для девочек, и когда я остановилась у кабинки, я замерла, столкнувшись лицом к лицу с Синди Пу.
Ее взгляд пробежался по майке Леона, в которой я спала, и маленькая, торжествующая ухмылка заиграла в уголках ее губ, когда ее взгляд встретился с моим.
— Думаю, даже звездам надоело, что ты раздвигаешь ноги для каждого мощного члена, который только можешь найти, — легкомысленно прокомментировала она. — И они решили остановить твое распутство, пока ты не заразила Мантикорами всю эту чертову школу.
Я насмешливо хмыкнула, открывая душевую кабинку и вешая туда свою сумку. — Ну, я бы не надеялась, что Данте вдруг начнет хотеть твою отчаянную задницу, — сказала я небрежно. — Ему нравится девушка, которая заставляет его стонать от удовольствия, а не от необходимости блевать.
Я шагнула в свою кабинку и закрыла дверь, прежде чем она успела ответить, повесив свое полотенце и рубашку Леона, прежде чем шагнуть под горячую воду. Синди Лу явно решила не отвечать мне, и я услышала, как за ней закрылась дверь, когда она уходила. Это не вызвало у меня ощущения, что я выиграла, скорее, она была настолько уверена в своей победе, что не считала, что я стою больше усилий. Леон держал меня под контролем, и в этом уравнении не было никаких переговоров, насколько ей было известно. Я готова была поспорить, что если бы она знала, чем мы втроем занимались в джакузи Данте, она бы снова стала более агрессивной в своей ненависти ко мне, но я была достаточно счастлива, чтобы сохранить этот секрет для себя.
К тому времени, как я вернулась в нашу комнату, группа Минди пришла с завтраком для меня и Леона. Я нахмурилась, так как мне пришлось протискиваться между группой девушек, чтобы попасть в свое личное пространство, а когда я попросила их оставить меня наедине, чтобы одеться, они лишь отвернулись.
Леон ухмылялся мне со своего места в центре нашей кровати, когда я натягивала форму, как будто он думал, что группа обслуживающих девушек — лучшее, что есть в мире, и я изогнула на него бровь. Как бы я ни любила большинство устоев Львов, бывали времена, когда мы просто по-разному относились к вещам. Вампирам нравилось иметь собственное пространство, я же хотела, чтобы мои вещи оставили в покое, и мне нравилось уединение. Толпа девушек, стекающихся вокруг меня во время утренних процедур, не была моим представлением о веселье.
Как только я оделась, они набросились на меня, включили фен, схватили за руки и усадили в кресло, нанесли макияж на лицо. Прежде чем я смогла подобрать слова для протеста, я обнаружила себя полностью накрашенной для этого дня, а они ворковали вокруг меня о том, какая я красивая и как я должна радовать своего Льва. Не говоря уже о том, какой честью для них будет стать следующей Львицей, выбранной для его Прайда.
Когда одна из них попыталась накормить меня с рук, я возмутилась.
— Хватит! — приказала я, встав на ноги и надув свои идеально розовые губы, ища Леона среди толпы. Он все еще сидел в кровати, одна из Минди растирала ему ноги, а другая кормила его кашей с ложечки. — Увидимся позже, Лео, — сказала я, беря со стола свою сумку и перекидывая через руку. — Это дерьмо действительно не для меня.