Сломленные
Шрифт:
Из меня вырывается слабый смешок от того, как запросто он с ними справляется.
— Делал это раньше?
— Давненько уже не делал, — отвечает он с улыбкой. — Очень давно.
Сердце пропускает удар, когда до меня доходит сказанное им. Он не был ни с кем несколько лет. Не стану врать, у меня улучшилось настроение.
— Очень плохо для женщин Мэна, — говорю я, спуская пальцы к пряжке его ремня. — Но хорошо для меня.
Из него вырывается стон, когда я скольжу рукой в
— Оливия.
Его голова свешивается, на долю секунды зависая над моим соском — он находит мой взгляд и облизывает кончик моей груди.
Я едва слышно хныкаю, заводя руку ему за затылок и придерживая, пока он сводит меня с ума своим ртом.
Пол отодвигается ровно настолько, чтобы мы оба успели избавиться от джинсов, оставшись в нижнем белье: он в голубых боксёрах, а я в трусиках бикини. Встав обратно на колени, он расплывается в улыбке, оглядывая меня.
— На тебе розовое бельё. Кто бы сомневался.
Он проводит пальцем по шнурку, поддевает пальцами тонкую ткань и стягивает по ногам.
Я голая перед Полом Лэнгдоном, и до сих пор ничто не казалось мне таким правильным.
Он изучает меня глазами, полными почтения, и я, лёжа совершенно неподвижно, позволяю ему.
— Ты прекрасна, — говорит он ставшим внезапно печальным голосом. — И заслуживаешь кого-то столь же красивого.
Моё сердце сжимается от выражения его лица, и я поднимаюсь, садясь перед ним на колени. После чего демонстрирую ему то, чего не могу объяснить словами. Я наклоняюсь и очень ласково целую тонкий рваный шрам, растянувшийся от его левого плеча к центру груди.
Он резко втягивает воздух.
— Не нужно.
Я не обращаю на него внимания, продолжая прокладывать дорожку из поцелуев вверх по шее, задерживаясь на идеальной резкой линии его челюсти, прежде чем перейти к правой стороне.
Он напрягается, когда понимает, что я собираюсь сделать.
— Не надо.
Я нахожу его руки, прежде чем он успевает оттолкнуть меня, и нежно касаюсь губами первого шрама на его лице. То же самое повторяю и с двумя другими, каждым своим прикосновением давая ему понять, что для меня он совершенен.
А потом Пол обрушивает свой рот на мои губы, толкая меня на спину. Его рука опускается между моих ног, обнаруживая меня влажной и жаждущей. Он отстраняется, избавляясь от боксёров, прежде чем вернуться, без предупреждения скользя в меня пальцем одним долгим движением.
— Тебе нужно быть уверенной, — произносит он хрипло у моей шеи, поглаживая меня пальцами. — Никаких сожалений завтра.
Сожалений? Сейчас это определённо самое далёкое от моего разума, что только может быть, и я кладу руку на его эрекцию, чтобы это доказать.
Он чертыхается, а потом хватает меня за запястья и заводит мне их за голову.
— Я не могу медлить, Оливия.
Сердце чуть запинается от изумления — и радости, сверхрадости, — когда меня озаряет, что он планирует «потом».
Я ёрзаю.
— Мне не хочется нежности.
Едва успеваю прошептать фразу, как он врывается в меня, мощно и быстро. Я тихонько ахаю от накатившего агрессивного удовольствия.
Он утыкается лицом мне в шею, бормоча ругательства, и неосвещённая комната заполняется звуками нашего отрывистого дыхания.
Затем я обнимаю ногами его торс, и он теряет голову. Одной рукой продолжая держать мои запястья, другой он спускается вниз по моему бедру, под ягодицы. Я бессильно выкручиваю запястья над головой, желая коснуться его, но удерживает меня в тисках, оставляя полностью в своей милости, пока сам вбивает меня чуть ли не в изголовье.
— Господи, Оливия.
В ответ я отворачиваю голову, царапая зубами его шею и порочно улыбаясь, когда это подталкивает его к ещё более быстрому темпу.
Раньше я никогда не была такой легкомысленной и дикой, и складывается впечатление, будто он выявил другую сторону меня, о существовании которой мне было невдомёк. Та девушка, которая думала, будто желает милых слов и нежных поцелуев, исчезла. Я хочу только его.
— Ещё, — шёпотом. — Пожалуйста.
Пол стонет в ответ, выпуская мои запястья, чтобы опустить руки к моим коленям. Раздвигает их ещё шире, перед тем как слегка приподнять голову. Ровно настолько, чтобы посмотреть вниз на меня тёмным аспидом горящих голубых глаз.
Потом вращает бёдрами один раз, второй, прижимаясь ко мне как надо. К разрядке я оказываюсь ближе, чем думала, и судя по тому, как он набрал скорость, не думаю, что на краю пропасти нахожусь я одна.
Тогда я понимаю, как глубоко мы можем потеряться в других людях. В достаточной степени, чтобы наделать глупостей.
— Пол, — благодаря остаткам здравомыслия, я судорожно цепляюсь за его плечо. — Презерватив.
Он застывает.
— Чёрт. Дерьмо.
Я пытаюсь подавить стон разочарования, когда он покидает меня, отодвинувшись к джинсам и залезая в карман.
— Серьёзно? — осведомляюсь я с тихим задыхающимся смехом, услышав знакомый звук разрывающейся фольги. — Ты носишь его с собой?
Он раскатывает презерватив и награждает меня бессовестной усмешкой.
— Каждый день с той ночи, как полапал тебя в своей спальне. Я думал, что лелею пустые мечты, но очень рад, что это оказалось не так.
После чего он вновь оказывается во мне, опустив ладони на внутреннюю часть моих бёдер, удерживая меня открытой и кричаще уязвимой.