Слотеры. Песнь крови
Шрифт:
– Я, например, – раздался сверху высокий и приятный женский голос. – Давно не виделись, Ублюдок. Здравствуйте, мальчики.
Анита Слотер собственной персоной.
Резкий контраст белого (снежная кожа, молочного цвета волосы) и черного (платье, перстни, ожерелье), она появилась на верхней лестничной площадке, держа в руках высокий бокал, до краев наполненный темным вином. А может, и кровью. Ее гастрономические пристрастия иной раз ставили в тупик.
Должен сказать, нас вышел поприветствовать далеко не самый приятный персонаж в семейном театре Слотеров. Анита приходилась Джаду
Мы давно уже перестали по этому поводу заморачиваться и, как правило, пользуемся обезличенным обращением «родич». А то ведь и вправду черт ногу сломит.
Прежде чем ответить на приветствие, я на всякий случай быстро перебрал в уме причины, по которым Анита могла заиметь на меня зуб. Виделись мы с ней крайне редко, за помощью друг к другу не обращались, так что нечаянных обид, непогашенных долгов и прочих причин для неприязни на первый взгляд не имелось. Однако нельзя быть в этом полностью уверенным – кое в чем наши интересы все же пересекались: Анита поднимала из могилы мертвых, а я регулярно возвращал их туда по второму разу. Из-за подобной несовместимости профессиональных интересов я допускаю, что вполне мог перебежать тетушке дорожку, вовсе того не желая.
Кроме того, я вообще не жалую некромантов, поскольку во влечении к трупам, пусть даже с научной точки зрения, определенно есть что-то нездоровое. Как-то я обмолвился об этом Джаду, чем вызвал у племянника искреннее удивление: «Сет, тебе грех жаловаться! Это же, по сути, твои работодатели!» Может, и так… все равно не жалую. А когда они приходятся родней – вдвойне.
– Привет, Анита, – сказал я, стараясь быть дружелюбным. – Ты выглядишь так, словно соскучилась по моему обществу.
– Привет, сестра, – присоединился Джад, и особого тепла в его голосе не прозвучало.
Морт, как я уже говорил, принципиален. В частности, он никогда не здоровался с людьми и Выродками, которые были ему неприятны. Вот и сейчас отвернулся.
Анита не то изобразила рукой приветственный жест, не то махнула на всю нашу компанию. Ну и шут с ней. Я повернулся к старику в перьях:
– Так кто еще в Кэр-Кадазанге, мессир Гриф?
Анита опять не дала Грифону ответить, а перебивать ее дворецкий не посмел.
– Не хочешь лишний раз встречаться с Дэреком и Стайлом, Сет? Я наслышана о вашей стычке. Ходят слухи, ты славно накостылял обоим зараз. Дэрек заползал зализать раны и выглядел весьма несчастным.
– Они здесь?
– Скажи, братик, а они успели перед этим взяться за ручки? – Она проигнорировала вопрос, щебеча и изображая из себя девочку-простушку. – Невозможно поверить, чтобы даже ты мог одолеть Дуума.
– Анита, Близнецы – тут?
– Пф-ф!.. Считай, что тебе повезло: ни тот ни другой здесь нынче не обретаются. – Алые губы сложились в крайне неприятную усмешку.
– Уже хорошо, – проворчал
Правда прозвучала пополам с бравадой.
Если честно, никакого желания пересекаться с Близнецами-Рожденными-Порознь – ни вместе ни поодиночке – у меня не имелось. Братья наверняка грезят местью за историю с суккубой, я же, заявившись разгребать неприятности Морта и Джада, совершенно не желал осложнить работу необходимостью постоянно оглядываться через плечо.
– Если здесь нет еще и Абель с Говардом, то я обрадуюсь совсем-совсем сильно.
Снежно-черная Анита отпила из своего бокала и небрежно тряхнула роскошными волосами.
– Радуйся, – великодушно разрешила она. – Их тоже нет.
Морт демонстративно скривился.
Он ничего не имел против Говарда, с которым у меня давние нелады, зато Абель ненавидел всей душой. Причина тому известна всему клану: именно рыжеволосую фурию Слотеров Морт считал (и отчасти справедливо) причиной того, что мы расстались с его матерью. А кроме того, от Абель у него имелся сводный брат.
Сет-младший рос не так быстро, как Морт, но в свои три года уже проявлял Талант, обещавший со временем превратиться в грозное оружие. Малыш мог разорвать любую из своих игрушек, не прикасаясь к ней и пальцем, – одним только пронзительным воплем. Патриарх Эторн назвал это «голосом баньши».
Брата Морт ненавидел еще больше, чем его мать. В шесть с половиной лет трудно понимать других. Гораздо легче их любить или ненавидеть.
Полагаю, сын бы несколько утешился, узнай, что Абель нынче относится ко мне почти так же плохо, как он сам, и даже воспитывает Сета-младшего в соответствующей атмосфере. В последний раз во время нашей встречи эта рыжая бестия повернула малыша лицом ко мне и сильно ущипнула. Не думаю, чтобы это было шуткой, поскольку в итоге я вылетел в окно, рухнул со второго этажа, изрезался стеклом и едва не сломал позвоночник.
Полагаю, я о-очень хреновый родитель.
С другой стороны, после этого падения я всего лишь встал, отряхнулся и пошел прочь, призывая проклятия на голову Абель, а не стал выламывать дверь и поджигать ее дом, как сделал бы на моем месте любой нормальный Выродок…
– Замок вообще почти пуст, – сказала Анита. – С тех пор как Эторн с Анной отъехали по делам, все разбежались, не желая искушать друг друга соседством. Иногда кажется, что только Старик, – в устах Аниты прозвище патриарха прозвучало как-то вульгарно, – удерживает эту семью от междоусобного побоища, перед которым побледнеет даже Война кланов.
– Вот и отлично, – не скрывая облегчения, пробормотал я.
Такое запустение в Кэр-Кадазанге не было чем-то странным.
Выродки – слишком большие индивидуалисты, чтобы уживаться вместе. К тому же у многих накопились давние счеты и обиды, так что близкое соседство ничего хорошего не обещало. В последние годы Кадазанг служил главным образом местом сбора семьи на случай общей угрозы или «военного совета». Периодически сюда приезжал пожить, набраться сил или укрыться от опасности то один Слотер, то другой, но больше десяти – пятнадцати родичей редко могли обитать под одной крышей единовременно.