Слова сияния
Шрифт:
Шаллан бросилась возражать, но клапаны палатки разошлись, и внутрь ввалился Адолин в Доспехах Осколков, с которых ручьями стекала вода. Он откинул забрало. Шторма... Принц выглядел превосходно, даже когда была видна только половина его лица. Шаллан улыбнулась.
— Определенно, они взволнованы, — сказал Адолин. Он увидел девушку и быстро улыбнулся, перед тем как, позвякивая на ходу, подойти к столу. — Там по меньшей мере десять тысяч этих проклятых паршенди, они перемещаются группами вокруг плато.
— Десять тысяч, — проворчал Аладар. — Мы можем повоевать с десятью тысячами.
— Именно поэтому мы здесь, — сказал Далинар. Он посмотрел на Шаллан, покрасневшую от своей недавней дерзости. — Твой портал, который, как тебе кажется, здесь. Где он может быть?
— Ближе к городу, — ответила Шаллан.
— Что насчет красных глаз? — спросил Ройон. Похоже, он испытывал неудобство. — И вспышки света, которые случаются, когда они сражаются? Шторма, раньше я не имел в виду, что хочу, чтобы мы двигались дальше. Я просто беспокоился о том, на что способны паршенди. Я... Легкого способа покончить со всем этим не существует, ведь так?
— Судя по словам Рлаина, — произнесла Навани со своего места сбоку, — только их солдаты могут перепрыгивать между плато, но можно предположить, что перешедшие в новую форму также способны на это. У них будет возможность сбежать, если мы решим наступать.
Далинар покачал головой.
— Они укрепились на равнинах, а не сбежали много лет назад, потому что знали, что здесь их лучший шанс выжить. На открытых монолитных скалах штормовых земель их можно выследить и уничтожить. Здесь у них есть преимущество. Они не уйдут и теперь. Особенно если считают, что могут сражаться с нами.
— Если мы хотим вынудить их сражаться, — сказал Аладар, — необходимо создать угрозу их домам. Я считаю, что нам на самом деле следует выдвинуться вперед и осадить город.
Шаллан расслабилась. Каждый шаг к центру — по объяснениям Рлаина они находились всего лишь в половине дня пути от него — приближал ее к Клятвенным вратам.
Далинар подался вперед, разводя руки в стороны, его тень упала на карты сражения.
— Хорошо. Я не для того прошел весь этот путь, чтобы робко следовать прихотям паршенди. Завтра мы отправимся дальше, подберемся к их городу и заставим принять бой.
— Чем ближе мы подойдем, — заметил Себариал, — тем меньше будет возможностей к отступлению.
Далинар не ответил, но Шаллан знала, о чем он думает.
«Мы оставили надежду на отступление много дней назад».
Настолько долгий поход через плато превратился бы в бедствие, реши паршенди докучать им набегами. Алети сразятся здесь и победят, захватив убежище противника в Нараке.
Это был их единственный выход.
Далинар объявил перерыв в совещании, и кронпринцы разошлись, окруженные помощниками с зонтами. Шаллан дождалась, пока Далинар поймает ее взгляд. К этому моменту в палатке остались только она, Далинар, Адолин и Навани.
Навани подошла к Далинару и взяла обеими руками его ладонь. Очень интимный жест.
— Твой портал, — произнес Далинар.
— Да? — спросила Шаллан.
Кронпринц поднял голову и встретил
— Насколько он реален?
— Джасна была убеждена в том, что он по-настоящему реален. Она никогда не ошибалась.
— Сейчас, шторм побери, совсем неподходящее время, чтобы она ошиблась, — заметил Далинар. — Я согласился двигаться вперед частично из-за твоего исследования.
— Спасибо.
— Я поступил так не ради науки, — продолжил Далинар. — Из того, что рассказала мне Навани, я понял, что портал представляет собой уникальную возможность для отступления. Я надеялся разгромить паршенди до того, как нас настигнет угроза, чем бы она ни была. Судя по тому, что мы увидели, опасность наступила раньше срока.
Шаллан кивнула.
— Завтра последний день обратного отсчета, — напомнил Далинар. — Того, что появлялся на стенах во время сверхштормов. Так или иначе, мы встретим его завтра, и ты — мой запасной план, Шаллан Давар. Ты найдешь этот портал и заставишь его работать. Если нас постигнет несчастье, твой путь станет нашим спасением. Может быть, ты — единственный шанс на выживание для нашей армии, а возможно, и для всего Алеткара.
Шли дни, и Каладин отказывался позволить дождям одержать над ним верх.
Он ковылял по лагерю с помощью костыля, который раздобыл для него Лоупен, несмотря на возражения, что ему еще слишком рано вставать и нагружать ногу.
Все вокруг казалось таким же пустым, только время от времени попадались паршмены, волочащие древесину из лесов за пределами лагеря или таскающие мешки с зерном. Никаких новостей от экспедиции в лагерь не доходило. Король, вероятно, получал сообщения при помощи самопера, но ни с кем ими не делился.
«Шторма, теперь это место кажется таким зловещим», — подумал Каладин, хромая вдоль опустевших бараков.
По зонту, который Лоупен прикрепил к костылю Каладина, барабанил дождь. Зонт защищал от дождя. В некоторой степени. Каладин прошел мимо спренов дождя, похожих на синие свечки, вырастающие из земли. На верхушке каждой из них прямо в центре виднелся глаз. Жуткие создания. Каладину они никогда не нравились.
Он боролся с дождем. Был ли в этом смысл? Казалось, будто дождь хочет, чтобы он оставался под крышей, поэтому Каладин бродил по улицам. Дождь хотел, чтобы он погрузился в отчаяние, поэтому Каладин заставлял себя размышлять. Пока он был подростком, разгонять мрак помогал Тьен. Теперь даже мысли о Тьене только сгущали тьму, хотя Каладин не мог не думать о брате. Плач напоминал о нем. А также о смехе, когда им угрожала темнота, о светлой радости и беззаботном оптимизме.
Счастливые образы противостояли картинам смерти Тьена. Каладин крепко зажмурил глаза, пытаясь прогнать воспоминания. Хрупкий юноша, едва обученный, падает под ударом меча. Солдаты из отряда Тьена выставили его вперед, чтобы отвлечь противника, как жертву, чтобы замедлить врага.
Каладин стиснул челюсти и открыл глаза. Больше он не будет хандрить. Он перестанет ныть и утопать в депрессии. Да, он потерял Сил. За свою жизнь он потерял многих из тех, кого любил. Он переживет этот кошмар так же, как пережил прошлые.