Слова сияния

Сандерсон Брендон

— Я здесь, — сказал Каладин, кивнув Камню, а затем, пошарив в луже, вытащил и поднял аметистовый брум. Где-то там, на равнинах, умер светлоглазый с этой сферой в кармане. — Целое богатство, будь мы по-прежнему мостовиками.

— Мы до сих пор мостовики, — ответил Камень, подходя ближе. Он выхватил сферу из пальцев Каладина. — И это все равно целое богатство. Ха! Те специи, что выдаются нам со складов, самое настоящее тума'алки! Я пообещал парням, что не буду добавлять навоз, но так нелегко, когда солдаты привыкли к еде, которая не намного лучше. — Он поднял сферу. — Использую

ее, чтобы купить что-нибудь повкуснее, а?

— Конечно, — согласился Каладин.

Сил приземлилась на плечо Камня и уселась, превратившись в молодую женщину.

Камень посмотрел на нее и попытался поклониться своему собственному плечу.

— Перестань издеваться над ним, Сил, — сказал Каладин.

— Но это так забавно!

— Мы должны восхвалять тебя за помощь, мафа'лики, — обратился к ней Камень. — Я выдержу все, что пожелаешь. И теперь, кода я свободен, смогу построить для тебя подходящее святилище.

— Святилище? — переспросила Сил, широко раскрыв глаза. — О-о-о.

— Сил! — не сдержался Каладин. — Прекрати. Камень, я нашел хорошее место для тренировки. Оно располагается через пару ответвлений. Я оставил пометки на стенах.

— Да, мы видели, — ответил Камень. — Тефт повел туда людей. Так странно. Это место пугает, сюда никто не ходит, и все же новички...

— Они раскрепощаются, — догадался Каладин.

— Да. Откуда ты знал, что это произойдет?

— Они были там, — сказал Каладин. — В лагере Садеаса, когда в ущелья направляли исключительно нас. Они видели, чем мы занимались, и слышали рассказы о наших тренировках. Приведя их сюда, вниз, мы как будто пригласили их присоединиться, вступить в наши ряды.

У Тефта появились проблемы, он не мог заставить прежних мостовиков проявить интерес к обучению. Старый солдат постоянно на них раздражался. Они настояли на том, чтобы оставаться с Каладином вместо того, чтобы выйти на свободу, так почему же не учатся?

Им требовалось приглашение. А не просто слова.

— Понятно, — сказал Камень. — Вообще-то меня послал Сигзил. Он хочет знать, готов ли ты измерить свои способности.

Каладин глубоко вздохнул, взглянул на Сил и кивнул.

— Да. Приведи его. Мы можем заняться этим здесь.

— Ха! Наконец-то. Я за ним сбегаю. 

ГЛАВА 10. Красный ковер, который когда-то был белым

Шесть лет назад

Миру пришел конец, а виновата оказалась Шаллан.

— Представь, что этого никогда не было, — прошептал отец.

Он вытер что-то влажное с ее щеки. Его большой палец окрасился красным.

— Я буду защищать тебя.

Неужели дрожит комната? Нет, это Шаллан. Она дрожала. Чувствовала себя такой маленькой. Однажды в одиннадцать лет ей почудилось, что она уже старая. Но Шаллан была ребенком, все еще ребенком. Такой маленькой.

Не переставая дрожать, девочка смотрела на отца. Она не могла моргнуть — глаза будто застыли в открытом положении.

Сквозь слезы отец шепотом запел ей на ухо:

—

Спят ущелья, тьма окружит, хочет напугать. Ты закрой скорее глазки, нужно засыпать...

Знакомая колыбельная, которую он всегда пел ей раньше. В комнате позади отца на полу вытянулись темные трупы. Красный ковер, который когда-то был белым.

— Подкрадется страх по скалам в колыбель твою. Засыпай, малютка, сладко, баюшки-баю.

Отец поднял Шаллан на руки, и она почувствовала, как ее кожа съеживается. Нет. Нет, его любовь не настоящая. Монстра нельзя любить. Монстра, который убивал и лишал жизни. Нет.

Она не могла двигаться.

— В вое шторма теплый ветер защитит тебя. Стонет буря, но напрасно. Спи, мое дитя...

Отец пронес Шаллан над трупом женщины в белом. Крови на ней виднелось совсем немного. Зато мужчина истекал ею. Мать лежала лицом вниз, и Шаллан не видела ее глаз. Этих жутких глаз.

Шаллан почти получилось убедить себя, что колыбельная была концом страшного сна. Что вокруг стояла ночь, а она проснулась в криках, и отец пытался ее убаюкать...

— Свет кристаллов негасимый вспыхнет на ладошке, прочь прогонит все невзгоды, спать уложит крошку.

Они прошли мимо отцовского сейфа в стене. Он сиял так ярко, что свет проходил сквозь щели в запертой дверце. Внутри находился монстр.

— Эту песню я с любовью каждый раз пою. Засыпай, малютка, сладко, баюшки-баю.

С Шаллан на руках отец вышел из комнаты и оставил мертвые тела за дверью.

Карта южной части Замерзших земель

ГЛАВА 11. Иллюзия восприятия

Но, по понятным причинам, мы сосредоточили свое внимание на Садеасе. Предательство было еще свежо, и я видела его следы каждый день, когда проходила мимо пустующих казарм и скорбящих вдов. Все мы знали, что Садеас не станет просто гордо отдыхать после бойни. Грядет нечто большее.

Из дневника Навани Холин, джесесач, 1174 г.

Шаллан очнулась практически сухой, лежа на шероховатой скале, поднимающейся из океана. Волны плескались у ее ног, но она едва чувствовала их из-за онемения. Девушка застонала, подняв щеку от мокрого гранита, и увидела сушу, о которую с низким ревом бился прибой. По другую сторону простиралось лишь бескрайнее синее море.

Шаллан замерзла, и голова пульсировала так, будто ею неоднократно ударяли о стену. Но она выжила. Каким-то образом она выжила. Шаллан подняла руку, стирая засохшую соль, вызывавшую зуд на лбу, и разразилась сухим кашлем. Волосы прилипли к лицу, а платье испачкалось от воды и водорослей, прибившихся к скале.

«Как?..»

Потом она увидела его. Большая коричневая раковина в воде, почти невидимая, плывущая в сторону горизонта. Сантид.

Шаллан неуверенно поднялась, цепляясь за выступ скалы. Ошеломленная, она наблюдала за созданием, пока то не исчезло.