Словарь тысячелетнего русского арго. 27 000 слов и выражений
Шрифт:
– Высохнет всё, сожгу, – будто угадав мои мысли, произнес друг. – Зачем заразу зря собирать.
Мы пошли обратно в коттедж. Первый этаж когда-то прекрасного дома, выглядел теперь страшно и уныло. Выбитые взрывом окна, оторванная местами отделка. Под ногами хрустели битые стекла, мелкие пластиковые вещи, разбитая посуда. Мы поднялись на второй этаж: такая же картина, но прибавилось разодранных тряпок. От стены оторвана и разбита большая, дорогая телепанель. Красивый журнальный столик, был разломан, на нем будто специально прыгали. Шестиметровый диван раздроблен и разорван вместе с обшивкой. Наверное, в
– Хотел спросить, ты же знаешь этот язык, что сие непотребство означает?
– Написано, что они все умрут.
– Верно написано. Любо. Но зачем потом знак жизни, это мне непонятно.
– Это же фашистский знак! Он символизировал нацизм!
– Неправда твоя! Фашизм возник всего сто лет назад, а этому знаку больше пятнадцати веков! Наши предтечи славяне писали эти знаки на своих святых местах, называли «огнивцами» в честь солнца.
Пипец, что у друга в голове! Славяне, предтечи, знаки. Да у кого сейчас крыша не течет. Хорошо хоть так, тихо спокойно.
Лестница на чердак была, практически незаметна, сливаясь с отделкой потолка. Варвары её не обнаружили, она осталась целой. Щелкнул скрытый замок и сверху откинулись раскладные ступени.
– Пойдем, но будь осторожен, двигайся аккуратно, не задень ничего головой. Ушибёшься. Там кругом одно железо.
Чердак меня действительно удивил. Перекрытия, как и стропила, были сделаны из сварных металлических ферм. Всюду висели эти самые волшебные шары пожаротушения. С обеих сторон чердака были небольшие балконы. Хм. Удобно.
Пошли к тому концу, что выходит на улицу, а тут действительно настоящая лежка. На полу удобный толстый лист из вспененного пенополистирола. Со всех трех сторон выбиты окошки- бойницы, на первый взгляд похожие на случайные дыры. Над балконом, под самой крышей, была закреплена та самая дальнобойная поворотная камера. Друг приподнял пластиковый матрас и достал приличную мелкашку с оптикой.
– Ложись, изучай, примеряйся. Будешь нашим снайпером сопровождения. Вот пачка патронов. Мой знак – два пальца вверх, убивай любого моего противника, не думая. На ста метрах поправка – одно деление вверх. Пристрелена идеально. Если не скосишь, попадешь в монетку. Можешь ещё пристреляться, прямо отсюда. Винтовку почти неслышно.
Тут он произнес уже в свой микрофончик:
– Женька, давай, выпускай Дарью, да не забудь передать ей пакет со снедью для Николы!
Друг ушел. Я залёг. Удобно, мягко. Повертел оружие. А хорошая винтовочка. Легкая, отлично лежит в руках. Посмотрел в прицел, маска абсолютно не мешала. Магазинчик на девять махоньких патрончиков. Такие выстрелы должны быть очень тихие. Да и пульки маленькие. Ими лишь белку брать или соболя, в глаз, ради шкурки. Она, конечно, очень точная, но человека можно свалить, если только правильно попадёшь в голову. А в тело стрелять бесполезно, будет только маленькая дырочка в руке или ноге, миллиметров пять. Надо постараться в сердце попасть или ещё куда. Но у меня такого опыта нет. Если из мелкашки, например, в зверюгу стрелять, но у нас белки не водились. А для зайца престижка есть. Потому с такой винтовкой я дела ещё не имел.
Опять выставил ствол в дыру,
Вдруг рядом сел воробей. Обычный такой. Деловитый. Абсолютно не обращая на меня внимания, он стал чистить крылья. Но что-то с ним не так. Стал рассматривать его внимательно. Да у него же половины перьев в хвосте нет! Я видел, как он чирикал и пытался выдернуть оставшиеся. Хлопнула входная калитка. Оп. Воробей улетел.
Наши выдвинулись. А действительно, прицел очень удобный, легко меняется кратность. Отпустил наших спасателей метров на двадцать, снова высунул винтовку в дыру, выкрутил прицел на минимальное приближение и стал осматривать окрестность через красивую сеточку.
Дарью я узнал не сразу, думал, всё-таки решили взять вместо неё Женьку. Мало ли. Может, закапризничала. Бабы, их не понять. Потом понял хитрость Игоря. Он накинул на неё плащ с капюшоном от ОЗК, чтобы прикрыть борзый костюм. Даша тащила свой яркий чемоданчик, а друг большой пакет с едой. На одном плече у него висел и АКМ и моё ружьё браунинг. Только ремень АКМ был перекинут через шею, а ружьё болталось за спиной. Я взгрустнул, надеюсь, ещё увижу свой любимый охотничий ствол.
Они шли спокойно, обходя кучи мусора. Камера над головой зажужжала. Я повернул голову вверх. Глазок сначала опустился вниз, прямо на меня. Они наверняка всё видят. Засранцы. Представляю их вопли там, в укрытии. Сидят, переживают.
Проводив оружием наших спасателей до самых развалин Николая, я не заметил никаких подозрительных людей. Прошёл час. Стало уже душновато. Эх, жаль у меня нет рации, наверняка, они общаются с Женькой. Узнать хоть что-то. Обязательно заставлю их приделать сюда рацию. Так я с ума сойду! Выскочит сейчас друг, покажет два пальца, а куда мне стрелять? Я даже дом-то плохо вижу из-за пыли. Неожиданно я заметил движение. Женщина. Вышла на дорогу. На её почти лысой голове закрывающий лицо щиток с фильтром. Держит что-то в руках. Надо предупредить друга!!! Но как! Хотя, Женька, наверняка, видит это. Я поднялся, показал пальцем вдаль перед камерой. Камера шевельнулась вниз вверх. Хорошо. Видят. Передадут. Я успокоился.
Томительные минуты, сложенные в часы, давили на мою нервную систему. Наконец, я смог выдохнуть.
Из развалин вышли наши герои и потопали обратно. Ждавшая женщина буквально кинулась к ним, Игорь поднял руку вверх. Я, затаив дыхание смотрел на эту сцену. Прицел был выкручен на максимальное восьмикратное приближение. Женщина стояла неудачно, перекрывая собой Дашу. Друг стоял правее. Если он сейчас отдаст команду стрелять, я не смогу это сделать. Дарья была на линии прямого выстрела. Будто почувствовав мои мысли, или чтобы успокоить мне нервы, Игорь потянул Дашу, и они встали рядом. Теперь я смог прицелиться и заметить, что женщина их о чём-то просит и даже умоляет.