Слово дворянина
Шрифт:
А утром — перстень с руки шахской получил!
И как только ускакал гонец, вознес Джафар-Сефи хвалу Аллаху, да тут же призвал к себе гостей, дабы им подарок шахский показать и им похвастать!
А как пришли все, сказал:
— Великую милость явил ныне величайший из великих шах Надир Кули Хан, приблизив меня к себе и вручив перстень с именем своим.
Сказал, да перстень вперед выставил!.. На который все глянули да возликовали!
И стал евнух главный хвастать безудержно могуществом своим, говоря:
— Ныне,
И верно — так и было!
И сказав так, Джафар-Сефи гостям посулы раздавать стал:
— Хочешь — тебя, Турмаз, сделаю я хранителем ключей?
Тебя, Насим, — главным над всей стражей дворцовой, что покои шахские охраняет, и гарем его, и все ворота дворцовые?
Тебя, Алишер, — над всем войском персиянским поставлю...
И как говорил это Джафар-Сефи, те, к кому обращался он, кланялись ему почтительно, хоть все они были визирями и султанами!.. Но хоть были они визирями да султанами, ни у кого из них не было перстня шахского!
И сказав так, и ни единого гостя милостью своей не обойдя, прибавил Джафар-Сефи:
— А как станете вы, кем сказал я, то не забудьте, кому тем обязаны! И чему!..
И, став главным хранителем ключей, сможешь ты, Турмаз, как время придет, отомкнуть любую дверь.
А ты, Насим, заведуя стражей дворцовой, поставишь в караулы людей верных, жизни лишив всех тех, кто тревогу поднять способен.
А ты, Алишер, стянешь вкруг крепостных стен войска преданные да расставишь их так, чтобы никого внутрь не впустить да никого из дворца не выпустить.
И тогда уж никто нам не помешает!
И сможем мы лишить жизни господина нашего.
Ненавистного шаха Надир Кули Хана!..
Ибо поспевать надо, пока в великой силе я да к господину приближен, что слушает меня, как себя!
И коли поспешим мы — ждет нас великая удача, а шаха — скорая погибель.
А нет — все мы без голов будем!
И да пребудет с нами всемилостивый Аллах!..
Глава ХLII
Труден путь в евнухи, да не тем, что режут тебя по живому, а тем, что многие пройти тот путь желают, отчего не всем это удается! А как иначе из бедности выбиться? Как приобрести все, лишившись при том самого малого?..
Проще всего — так!
Вот и мечтают родители отдать детей своих в евнухи, дабы те, лишившись мужского отличия, взамен него обрели богатство и власть! Нет более желанной доли для бедняков, чем евнухом в гареме шахском стать, потому что иные пути все им заказаны по рождению их!
Был Джафар-Сефи седьмым
И должен был он, как и многие другие, от голода и болезней помереть, до десяти лет не дожив, если бы не решил отец отдать его в евнухи.
Как узнал о том маленький Мирза — обрадовался, ибо не ведал он, что это такое и что ему претерпеть придется, но слышал, что живут евнухи при дворце визирей и султанов в роскоши и едят каждый день досыта.
Отвели Мирзу к лекарю, что некогда при гареме шахском состоял. Посмотрел тот на мальчика да по голове его ласково рукой погладил, шелковистые волосы щупая.
— Красивый сынок у тебя. Ну как, верно, взять его?..
Обрадовался отец, хоть виду не показал.
— Согласен ли ты знаков мужского отличия лишить чадо свое?
— Да, — кивнул отец Мирзы.
— На что при том согласишься, а на что нет?
Не понял отец Мирзы, о чем его спрашивают. Да переспросил.
Витиевато ответил ему лекарь, как то на Востоке принято. Но хоть витиевато, да все равно понятно.
— Можно стебель один под самое основание подрезать, можно корешки лишь одни, а можно стебель вместе с корешками...
Коли стебля одного сын твой лишится, то ничего он не сможет, но, как вырастет, станет того желать, отчего будет претерпевать муки сладострастия, кои удовлетворить не способен будет.
Коли стебель оставить, но корешков его лишить, то всяк султан или визирь, или иной хозяин гарема подозревать его сможет в обмане и гнать из дворца своего.
Коли всего лишить, и корешки и стебель с ними удалив, то станет он евнухом, что зовутся «гладкими», ибо во всем будет подобен женщине, вместе с мужской силой лишившись на теле волос и твердости в чертах лица своего. Такой евнух во всяком гареме более других желанен, ибо безопасен для жен и наложниц.
— Тогда пусть будет так! — молвил отец.
— Теперь скажи, как дело сие сотворить — с кровью или без.
— А в чем разница? — вновь не понял отец Мирзы.
— Коли без крови, то можно, к примеру, мешок кожаный надеть да шнурком перетянуть и боле уж не снимать, дабы плоть от тепла и отсутствия воздуха, изнутри прея, загнивала, сама себя тем убив. Или тереть по-особому, дабы засохли у сына твоего корешки и не питали бы они соками живыми стебель, хоть с виду были бы они обычны.
Однако ж такие евнухи в меньшей цене, чем те, что с кровью новый вид свой обретают.