Слово о князе Владимире

Руднев Владимир Александрович

В тексте масса всяких несуразностей. Дьявол оказывается побежденным «невеждой» Владимиром, а не апостолами, и, видя это, «люди же, крестившись, разошлись по домам». Ни тебе сопровождающего обычно такие события «чуда», «чудесного исцеления», «воскрешения из мертвых» или знамения, а так вот просто «разошлись по домам». Но главная неувязка рассказа состоит в том, что дело представляется таким образом, будто бы до сего момента никто на Руси не знал и не слышал ничего ни о Христе, ни о его апостолах.

Описываемые водосвятия происходили не ранее того, как после поругания языческих богов последовал указ Владимира рубить церкви и ставить их по тем местам, где прежде стояли кумиры. (На том месте, где стоял Перун, воздвигли церковь святого

Василия в честь нового христианского имени Владимира.) Это случилось около 990 года, когда еще не было учреждено митрополичье и епископское служение. Вскоре «и по другим городам стали ставить церкви и определять в них попов и приводить людей на крещение по всем городам и селам».

Вся же совокупность проводившихся князем реформ преследовала цель создания государственной церкви по византийскому образцу, без которой уже нельзя было обойтись развивающемуся русскому феодализму. Поэтому ее учреждение следует рассматривать как исторически прогрессивное явление, благодаря чему Киевская Русь не только приобщалась к византийской культуре, но и выдвигалась на новые политические рубежи, войдя в систему отношений христианских западноевропейских феодальных государств.

Начало образования русской самоуправляющейся православной церкви связывается с прибытием в Киев первого митрополита в середине 990 года, о чем в летописи имеется следующая запись: «Взя у патриарха у Царьградского первого митрополита Киеву». Присланного из Византии митрополита Михаила Владимир приравнял к боярам, дав ему во владение город Переяславль на Днепре, и тем самым пресек всякие поползновения с его стороны на установление главенства новой церкви над светской, или княжеской, властью, как и главенства над ней греческих императоров или патриархов.

Введение на Руси христианства узаконивалось не только назначением главы русской церкви, но и принятием церковного устава князя Владимира — наиболее раннего письменного документа, определявшего правовое положение церкви и духовенства в феодальной Руси. Оригинал до нас не дошел, но сохранились его более поздние редакции, которые легли в основу церковного устава XII века. Пересказывать весь документ нет смысла, но некоторые места представляют интерес. Так, из него мы узнаем, что «…князь великий Василий, нарицаемый Владимер, сын Святославль, внук Игорев и блаженыя Олгы, восприях святое крещение от греческих царей Костянтина и Василия и Фотия патриарха и взях первого митрополита Михаила на, Киев и на всю Русь, иже крести всю землю Русскую». Заключительные слова текста еще раз подтверждают наш первоначальный вывод о том, что крещение Руси — это не единовременный акт, а длительный процесс обращения в христиан языческого населения различных местностей. И рассказ летописца о водосвятиях в Киеве следует считать переложением некоего устного предания об обращении в православие отдельных слоев городского населения в разные периоды истории Киевской Руси. Отсюда становится понятным, почему в первом русском церковном уставе ничего не сказано о том, как происходило это так называемое «крещение Руси».

Уставом определялась головная, или главная, церковь святой Богородицы и вводился церковный налог с населения — десятина, поступавший в распоряжение центральной церковной казны, которую возглавил назначенный на должность епископа уже известный нам грек Анастас. А сама церковь Богородицы с того времени стала называться Десятинной. «И по том летом минувшим, создах церковь святую Богородицю и дах десятину к ней во всей земли Русского княженья и от всякого суда десятый грошь, а из торгу десятую долю и из домов на всякое лето десятое всякого стада и всякого живота…» В действительности принятие церковного устава как раз и следует считать формально «крещением Руси», ибо уплата церковного налога привязывала всех без исключения к государственной церкви и к ее административным органам на местах.

Документ устанавливал и церковный суд в соответствии с правилами

«Номоканона» для разбора дел о разводах, нарушении супружеской верности, похищениях невест, семейных драках, ведовстве-колдовстве, словесном оскорблении, тяжб в наследовании имущества и т. д.

В соответствии с уставом вводилось и новое сословие — духовенство, к которому причислялись «игумен, игуменья, поп и попадья, попович, чернец, черница, диакон, дьяко-нова, проскурница, пономарь, вдовица, калика, стороник, задушный человек, прикладник, хромец, слепец, дьяк и все причетници черковнии…» Все эти люди были подвластны митрополиту и епископам и подлежали их суду: «Аще их кто внидеть в вину, судити тех митрополиту и епископом опроче мирян».

Таким порядком учреждалась государственная церковь на Руси, включившаяся в процесс формирования русского феодализма и во многом определившая все его последующие законодательные акты и правовые институты.

Крещение новгородцев

«огнем и мечом»

Крещение под видом купальства удалось провести лишь в самом Киеве, где значительная часть жителей исповедовала христианство, но в иных весях и городах Киевской Руси попытки христианизации встречали упорное сопротивление со стороны языческого населения вплоть до изгнания воевод и присылаемых епископов и попов. Тем не менее православие целенаправленно и настойчиво насаждалось и учреждалось на всем великом днепровском пути и в Приильменье. Вскоре оно достигло и берегов седого Волхова, где язычество сохраняло господствующее положение. Сюда был направлен внушительный экспедиционный корпус из дружин под командованием самого новгородского посадника Добрыни и большого числа священнослужителей во главе с назначенным епископом Новгорода Иоакимом.

Новгород X столетия хотя и считался вторым по значению городом Киевской Руси, был еще сравнительно невелик и молод. Он возник у истока реки Волхов из озера Ильмень. Датой его основания считается 859 год. Согласно древней легенде, его заложили два брата — Словен и Рус. В поисках новых земель они отправились от берегов Черного моря на север по рекам, плыли до тех пор, пока не достигли озера Моиско, из которого вытекала река Мутная. Здесь братья основали город Словенск, назвав озеро в честь дочери Словена Илмером, а реку — в честь его сына Волховом. По истечении некоторого времени край поразила моровая язва, и жители покинули эти места. Лишь много лет спустя сюда пришли новые славянские племена. И вблизи старого города был построен новый, получивший имя Новгород.

Приведенная легенда — отголосок процесса колонизации Поильменья славянскими племенами в VIII веке, двигавшимися из Поднепровья и балтийского Поморья. Доказано, что на боярской, или кончанской, стороне, позже названной софийской, размещались кривичи, а на сотенной, или княжеской, — другие славянские и местные племена. Здесь впоследствии образовался торг и она стала называться торговой. В X веке обе стороны состояли из ряда концов — кварталов, в которых люди селились по профессиональному признаку. Так, в Неревском конце жили кожевники, кузнецы, красильники, Словенском — сапожники, Гончарском — гончары и ткачи.

В Новгороде проживало немалое число христиан и имелись христианские храмы, но большинство его населения являлось язычниками, в каждой семье был свой волхв и поклонялись всяк своему богу. Новгородцев — и бояр, и посадских людей, и простых смердов вполне устраивала старая вера в Волоса, Перуна и других богов, а также старые общинные вечевые порядки свободного торгового города, связанного с Киевом чисто коммерческими интересами, выплачивавшего ему ежегодную дань. Отсюда поставлялось в Киев множество изделий новгородских кустарей и ремесленников — кожи, ладьи, кольчуги и украшения, а также товары из прибалтийских земель. Но новгородцы не желали поступаться своими свободами и любое нововведение киевского князя воспринимали как посягательство на свои права.