Слово Оберона
Шрифт:
Был вечер. Быстро темнело. Уйма едва держался на ногах, я боялась, что он вот-вот потеряет сознание. В спешке я плохо залечила ему рану, и там, кажется, началось воспаление. Ничего, успокаивала я себя. Ещё немного, вот мы пройдём сквозь Печать, и Оберон живо поставит Уйму на ноги.
И тут впервые подал голос Принц-деспот.
— Развяжи меня, — сказал он. — Неужели ты думаешь, что я откажусь пойти за Печать ради удовольствия встретиться с чумой?
Он обращался ко мне и только ко мне.
— Я вам не доверяю, —
Лицо, покрытое фигурным загаром, подёрнулось лёгкими морщинами, будто трещинками. Принц-деспот ухмылялся.
— У тебя нет выбора.
— Освободим… ему… ноги, — подал голос Уйма, задыхаясь на каждом слове. — Я… прослежу.
Уйма сам перерезал ремни, стягивавшие ноги Принцу-деспоту. Тот поднялся не сразу, но всё-таки встал и, не оглядываясь на нас, двинулся вверх по лестнице. Я на всякий случай нацелилась на него посохом, но он просто шёл и шёл, иногда оступаясь и падая, поднимаясь без посторонней помощи (а у него ведь были скручены руки!) и продолжая путь. Да, подумала я. У меня, конечно, злобные враги, но в мужестве никому из них не откажешь.
Мы растянулись цепочкой: впереди Максимилиан. За ним два принца, саламандра и бывший пленник, за ними ковыляющий Принц-деспот. За ним Уйма и, наконец, я — с посохом наперевес.
Я шла и оглядывалась. Чем выше мы поднимались, тем дальше просматривалась дорога. Замок, где мы повстречались с Максимилианом, стоял пустой и тёмный — не то вымерли, не то затаились. Некроманта это совсем не волновало — вот он уже добрался до верхней площадки и бегом припустил по каменному карнизу.
Принцы и людоед ступили на карниз один за другим. Оттуда рукой подать до пещеры… Мамочки мои! Неужели мы всё-таки вырвемся?!
Я на секунду остановилась на самом верху лестницы. Посмотрела на горизонт дневным зрением, потом мигнула и посмотрела ночным.
Тёмная точка вдали была не больше яблочного зёрнышка. Рывок — и вот она уже размером с половину спички. Рывок — и уже можно различить человеческую фигуру в нескольких километрах от нас. Ещё рывок…
Ноздри мои задрожали. Я развернулась и, спотыкаясь, кинулась вдогонку за принцами:
— Скорее! Бегите к Печати, он сейчас будет здесь!
— Развяжи меня, — не то попросил, не то потребовал Принц-деспот.
Мы стояли перед рвом, через который была перекинута тонкая труба. Слева зияла пустота. Справа ров был завален камнями (и костями, вспомнила я), покрыт копотью, но вполне проходим.
Максимилиан перебирался с камня на камень с невиданной прытью. Видно было, что он знал эту дорогу, наведывался сюда не раз и не два. Некромант и потомок некромантов, вспомнила я. Но сейчас не время об этом задумываться.
Принц-саламандра чуть не тащил на себе Принца-пленника. В темноте пещеры тот снял повязку с глаз, но силы его давно подошли к концу.
— Скорее! —
— Развяжи меня, иначе мне не дойти, — повторил Принц-деспот.
Я провела навершием посоха по ремням, стягивающим его руки. Ремни упали. Руки повисли плетьми. Я вспомнила, как освобождала Максимилиана, только тот был щуплый мальчишка, а этому я едва доставала до груди.
— Зря, — проворчал Уйма. — Живее. Вперёд.
— Я за тобой, — сказал ему Принц-деспот.
— Сейчас! — Уйма осклабился. — Пущу я тебя за спину, жди! А ну пошёл, коли не хочешь быть падалью!
К моему удивлению, Принц-деспот послушался. Зашагал с камня на камень — ноги у него были длинные, он шёл легко и уверенно, успевая на ходу разминать онемевшие руки. Я подумала: как быстро он пришёл в себя! Нам на правилах дорожного движения рассказывали, что если слишком долго держать на руке жгут — рука отмереть может…
Хотел ли Оберон, чтобы ради его Обещания кого-то связывали, скручивали, тащили под венец силой?
Я сползла с края рва, спрыгнула на камень и почуяла запах. Принц-чума был уже здесь. Он входил в тоннель, который мы только что прошли.
А если он прорвётся через Печать вслед за нами?!
Мысль была такая страшная, что я замерла на секунду. Уйме пришлось подтолкнуть меня в спину:
— Заснула?!
— Мы не можем… — я задыхалась. — Если он… мы должны…
— Вперёд! Вперёд!
Я зажмурилась от страха и подумала: если не успеем — раздавлю ключ. Наступлю на восковой отпечаток Гарольдова пальца, чтобы чума не мог пройти и никто не мог пройти… Мамочки!
Я упала, ушибла колено. Поднялась. Вот уже край рва, осталось только взяться за него руками, подтянуться…
Нету сил. А сзади всё сильнее накатывает запах. Как во сне: за тобой погоня, а ты не в силах пошевелиться.
— Давай!
Уйма, сопя, подсадил меня и с трудом выбрался сам. Оставалось совсем чуть-чуть. Вперёд по узкой пещере, мрачной и сырой, как настоящее загробное царство… Здесь должна быть гладкая скала, из глубин которой мы с Уймой явились в этот мир. Где?!
Я обернулась направо, налево… Нагромождение камней, сталактиты и сталагмиты, как сомкнутые клыки, а где же эта чёрная скала?!
— Лена, вы где? Я ничего не вижу… — голос Принца-саламандры. Он стоял в десяти шагах от меня и пялился в темноту. У ног его лежал Принц-пленник. Кажется, опять без сознания.
— Сюда!
Обернувшись, я увидела Максимилиана. Никогда в жизни я ему так не радовалась. Некромант стоял, расставив ноги, хищно подавшись вперёд, глаза его сверкали. Он был похож на вратаря, а за спиной его темнела та самая гладкая скала со вбитыми в неё скобами.
— Давайте ключ! Ради всего, что вам дорого, скорее давайте ключ!