Слово президента (Том 2, Джек Райан - 8)

Клэнси Том

– Расскажи нам про Дарейи, - распорядился Райан.

– Он выглядит здоровым, хотя и немного усталым, - признался Адлер.
– Его стол относительно свободен. Говорил он спокойно, но мне известно, что он никогда не повышает голоса на людях. Интересно, он ведь прибыл в Тегеран одновременно с нами.

– Вот как?
– произнес Эд Фоули, отрываясь от своих записей.

– Да, прилетел на маленьком реактивном самолете, которым пользуются бизнесмены, на "гольфстриме", - сообщил Кларк.
– Динг сделал несколько снимков.

– Значит, ему не сидится на месте, а? Разумно, пожалуй, - заметил президент.

Как ни странно, Райан понимал проблемы, стоящие перед Дарейи. Они не так уж значительно отличались от его собственных, хотя иранские методы их решения были кардинально противоположными.

– Служащие боятся его, - импульсивно произнес Чавез.
– Пока мы ждали в приемной, обстановка напоминала сцену из старого фильма о нацистах во время Второй мировой войны. Персонал в приемной отчаянно нервничал. Думаю, если бы кто-то крикнул, они подскочили бы до потолка.

– Согласен с такой точкой зрения, - сказал Адлер, не задетый вмешательством Чавеза.
– В беседе со мной он вел себя очень старомодно, спокойно, повторял избитые истины и все такое. Суть в том, что он не сказал ничего сколько-нибудь значительного - может быть, хорошо, а может быть, и плохо. Он стремится к продолжению контактов с нами. Он говорит, что желает мира для всех. Он даже намекнул на определенную степень доброй воли по отношению к Израилю. На протяжении доброй половины беседы он читал мне лекцию о том, что все его устремления, как и его религия, направлены только на мир. Он подчеркнул значение нефти и то, как в результате все стороны получают выгоду от торговли ею. Он категорически отрицал, что имеет какие-нибудь территориальные притязания. Он не произнес ни единого слова, которое бы удивило меня.

– О'кей, - сказал президент.
– Что ты понял из его поведения?

– Он создает впечатление очень уверенного в себе человека, не боящегося опасности. Ему нравится положение, в котором он находится.

– В этом нет ничего странного, - снова произнес Эд Фоули. Адлер кивнул.

– Согласен. Если бы от меня потребовали описать его одним словом, я сказал бы "безмятежный".

– Когда я встретил его несколько лет назад, - вспомнил Джек, - его поведение было агрессивным и враждебным. Создавалось впечатление, что он повсюду видит врагов.

– Сегодня я не заметил ничего подобного.
– Государственный секретарь замолчал и мысленно спросил себя, тот же или нет сегодня день. Наверно, тот же, решил он.
– Как я сказал, его поведение было безмятежным, но во время обратного полета мистер Кларк обратил мое внимание на любопытную деталь.

– Что именно?
– спросил Гудли.

– Оно заставило сработать металлодетектор.
– Джон достал ожерелье и передал его президенту.

– Занимался покупками в Тегеране?

– Видите ли, все настаивали, чтобы я прогулялся по городу, - напомнил он собравшимся.
– А разве на Востоке есть лучшее место для прогулки, чем рынок? Кларк подробно рассказал о случае с ювелиром.

Тем временем президент рассматривал ожерелье.

– Если он продает такие украшения за семьсот баксов, может быть, всем нам стоит узнать его адрес. Это был исключительный случай, Джон?

– Я отправился на прогулку вместе с резидентом французской разведки. Он сказал, что поведение ювелира является весьма типичным.

– Ну и что?
–

спросил Арни ван Дамм.

– Может быть, Дарейи не стоит быть таким уж безмятежным, - заметил Скотт Адлер.

– Такие люди, как этот ювелир, не всегда знают, о чем думает простой народ, - заметил глава президентской администрации.

– Это-то и явилось причиной свержения шаха, - сообщил ему Эд Фоули.
– А Дарейи один из тех, кто способствовали его падению. Не думаю, чтобы он забыл этот урок... Нам также известно, что он по-прежнему жестоко наказывает людей, нарушающих принятые там законы.
– Директор ЦРУ повернулся и посмотрел на своего оперативника.
– Молодец, Джон.

– Лефевр, французский разведчик, дважды повторил мне, что мы недостаточно хорошо представляем себе настроение простых людей в Иране. Может быть, он пытался поддеть меня, - продолжал Кларк, - но я сомневаюсь в этом.

– Мы знаем, что там существуют разногласия. Они всегда существуют, заметил Бен Гудли.

– Но нам неизвестно, насколько они глубоки, - снова вмешался в разговор Адлер.
– В целом, мне кажется, что перед нами человек, который стремится создать впечатление безмятежности по какой-то определенной причине. У него было два успешных месяца. Он сумел победить своего главного врага. У него в стране есть внутренние проблемы, размеры которых нам предстоит определить. Он часто летает в Ирак и тут же возвращается обратно - мы были свидетелями этого. Он выглядит усталым. Его ближайшие помощники нервничают. По моему мнению, все это указывает на то, что у него много дел. О'кей, он сказал мне, что стремится к миру. Я почти готов поверить ему. Мне кажется, что он нуждается во времени, чтобы укрепить свои позиции. Кларк говорит нам, что цены на продукты выросли. Иран - потенциально богатая страна, и Дарейи сможет лучше всего восстановить спокойствие в ней, если, подчеркивая свои политические успехи, как можно быстрее будет превращать их в экономические. Пища на столе у народа никогда не вредила правителю. В настоящее время ему нужно обратить взгляд внутрь страны, а не за ее пределы. Вот почему мне представляется, что у нас возникает благоприятная возможность, - закончил государственный секретарь.

– Значит, вы считаете разумным протянуть ему руку дружбы?
– спросил Арни.

– По-моему, пока нам следует поддерживать с ним неофициальные контакты, не слишком их афишируя. Я мог бы найти человека, годного для участия в переговорах. А потом увидим, к чему это приведет.

– Хорошая мысль, Скотт, - кивнул президент.
– Теперь, думаю, тебе пора срочно отправляться в Китай.

– Когда мне следует вылететь?
– спросил государственный секретарь с болезненным выражением лица.

– На этот раз у тебя будет самолет побольше, - пообещал ему президент.

Глава 41

Гиены

"Артист" почувствовал, как авиалайнер коснулся посадочной дорожки международного аэропорта Даллеса. Физическое ощущение, что он прибыл к месту назначения, не положило конца его сомнениям, а просто означало, что настало время отложить их в сторону. Он жил в реальном мире. Рутина въезда в страну не отличалась от обычной.

– Вернулись так скоро?
– Сотрудник иммиграционной службы, перелистнув страницы его паспорта, посмотрел на последнюю, где стоял штамп въезда.