Слово президента (Том 3, Джек Райан - 8)
Шрифт:
Обсуждение проблем военной истории среди старших армейских офицеров могло продолжаться часами, подобно вот этому разговору, и проходило со знанием дела, на уровне, не уступающем университетским семинарам. Диггз пришел, чтобы поговорить с Хэммом, и оказался втянутым в очередную дискуссию о Гражданской войне. Очередную?– подумал Диггз. Нет, Гражданская война обсуждалась уже несчетное число раз.
– А как относительно Грирсона?– спросил Диггз.
– Его глубокий рейд был проведен просто идеально, однако вспомните, это ведь не он задумал его. Вообще-то, на мой взгляд, лучше всего он проявил себя в качестве командира Десятого полка.
– Вот теперь я согласен с вами, доктор Эддингтон.
– Видите, как зажглись глаза у босса. Вы ведь...
– Ну конечно! Ведь еще до недавнего времени вы командовали этим полком. Готовьсь - и вперед!– добавил полковник
– Вы даже знаете наш полковой клич?– удивился Диггз. Может быть, этот профессор действительно серьезный историк, хотя и восхищается этим расистским убийцей, подумал генерал.
– Грирсон создал этот полк с нуля, главным образом из неграмотных солдат. Ему пришлось едва ли не самому готовить своих сержантов, на них взваливали самую неблагодарную службу на Юго-западе, но именно они победили апачей, однако о них сняли всего лишь один-единственный кинофильм. Прежде чем уйти на покой, я собираюсь написать о них книгу. Грирсон был нашим первым настоящим бойцом, способным воевать в пустыне, и он умел принимать решения, когда положение казалось безвыходным. Он разбирался в тактике глубоких рейдов, знал, как выбрать место для сражения, и если занимал позицию, то никогда уже не отступал с нее. Я рад, что это славное полковое знамя снова вернулось в армию.
– Полковник Эддингтон, прошу извинить меня за все, что я думал о вас. Диггз торжественно, словно бокал, поднял банку пива.– Такова задача кавалерии в прошлом и механизированных частей сегодня.
Глава 46
Вспышка эпидемии
Было бы проще вернуться обратно утром в понедельник, но в этом случае пришлось бы слишком рано поднимать детей. К тому же Джеку младшему и Салли нужно было готовиться к контрольным, да и жизнь Кэтлин нуждалась в переменах. Пребывание в Кэмп-Дэвиде настолько отличалось от жизни в Белом доме, что возвращение в Вашингтон походило на конец каникул, и детям пришлось заново приспосабливаться к прежнему образу жизни. Как только в иллюминаторах заходящего на посадку вертолета показались очертания Белого дома, настроение резко изменилось. Оказалось, что заметно усилена охрана. Агентов Секретной службы вокруг особняка главы исполнительной власти поприбавилось, и это тоже послужило напоминанием о том, каким мрачным был этот дом и жизнь, которую придется в нем вести. Первым из вертолета вышел Райан. Он отсалютовал морскому пехотинцу, стоявшему у трапа, и посмотрел на южный фасад Белого дома, Вид его разительно отличался от уюта и сельского комфорта Кэмп-Дэвида. Добро пожаловать снова в реальность, подумал он, Убедившись, что семья вошла внутрь дома и находится в безопасности, президент направился в свой кабинет.
– О'кей, какие новости?– спросил он ван Дамма, которого миновал настоящий уик-энд - правда, как миновали и попытки убить его самого или кого-то из его семьи.
– Пока расследование ни к чему не привело. Мюррей призывает проявить терпение, колеса запущены. Мой совет тебе, Джек, исполняй свои обязанности, как ни в чем не бывало. Завтра у тебя тяжелый день. Страна на твоей стороне. В таких случаях народ всегда проявляет сочувствие...
– Арни, разве я совершаю предвыборную поездку ради себя самого? Разумеется, мне приятно слышать о людском сочувствии, но мне не хотелось бы, чтобы мою деятельность как президента оценивали с таких позиций, - заметил Джек, чувствуя, как после двух дней спокойствия гнев снова поднимается в нем.– Если у меня и были мысли о том, чтобы остаться на этом посту на следующий срок, события прошлой недели избавили меня от них.
– Да, но...
– Никаких "но", черт побери! Подумай, Арни, что в конечном итоге я получу, когда окончится срок президентства? Место в учебниках истории? К тому времени, когда их напишут, меня уже не будет в живых, так что разве не все равно, что скажут обо мне историки? У меня есть друг, который утверждает, что история это приложение современной идеологии к событиям прошлого. К тому же я уже не смогу ничего прочитать о себе. Единственное, что я унесу отсюда с собой, это собственную жизнь и жизнь моей семьи, вот и все. Если кому-то нравится помпезность и торжественность этой мерзкой тюрьмы, пусть живут здесь, желаю им счастья. Я знаю, что все обстоит совсем иначе. Хорошо, - с горечью продолжал президент, его настроение уже вполне соответствовало атмосфере Овального кабинета, - я буду исполнять свои обязанности, произносить речи и постараюсь делать что-то полезное, но все это не стоит затраченных усилий. И, по-моему, чертовски ясно, что не стоит это и того, чтобы девять террористов пытались убить твою дочь. После тебя на этой планете останется одно-единственное - твои дети.
– Я знаю, ты пережил несколько трудных дней и...
– Как относительно убитых агентов? Что с их семьями? У меня был приятный двухдневный отпуск, а вот у них, черт побери, все обстояло иначе. Я уже настолько пообвыкся здесь, что почти не думал о них. Больше сотни людей делали все возможное, чтобы помочь мне забыть о случившемся. И я позволил им делать это! Так важно, чтобы мое внимание не замыкалось на столь трагических событиях, верно? А на чем я должен концентрировать свое внимание? "Долг, Честь, Страна"? Человеку, способному отключать по желанию свою человечность, не место в этом доме! А я чувствую, что эта работа превращает меня именно в такого человека.
– Ты кончил или мне сходить за салфетками, чтобы вытереть тебе слезы? произнес Арни.
Лицо Райана побелело от ярости, и он едва удержался, чтобы не ударить ван Дамма. Однако Арни бесстрастно продолжил:
– Эти агенты погибли потому, что были убеждены в важности исполняемых ими обязанностей, как и солдаты. Что с тобой, Джек? Как, по-твоему, возникла наша страна, черт возьми? Из благостных мыслей? Раньше ты не был так глуп. Когда-то ты служил в морской пехоте. В ЦРУ тебе тоже приходилось заниматься такой работой. В то время у тебя были яйца, как у чугунной гориллы. Ты стал президентом. Ведь тебя никто не принуждал к этому, верно? Ты добровольно согласился выполнять эту работу. Ты не мог не знать, что нечто подобное может случиться. И вот теперь ты здесь. Если ты хочешь бросить все и уйти - хорошо, я не могу заставить тебя остаться. Только не говори, что работа не стоит того. Не говори, что все это не имеет значения. Если люди пошли на смерть, чтобы защитить твою семью, не смей, черт побери, говорить мне, что это не играет никакой роли!– Ван Дамм резко повернулся и вышел из кабинета, даже не закрыв за собой дверь.
Райан не знал, как поступить. Он остался сидеть за своим столом. Перед ним лежали обычные стопки документов, аккуратно разложенных персоналом, который никогда не спал. Вот Китай. Вот Средний Восток. Вот Индия. Вот предварительная информация по основным экономическим индикаторам. Вот политическая информация по кандидатам на сто шестьдесят одно место в Конгрессе - это для выборов, которые состоятся через два дня. Вот доклад по нападению террористов. Вот список погибших агентов, и под каждым из них перечисляются имена жен и мужей, родителей и детей, а у Дона Расселла - и внуков. Джек помнил лица всех агентов, но вынужден был признаться, что не всегда знал их имена. А ведь они погибли, защищая его ребенка. Но хуже всего то, что он позволил увезти себя из Вашингтона, не сумел отказать себе в еще одной слабости - комфорте президентского уединения в Кэмп-Дэвиде - и забыл о действительности, оставшейся позади. Но вот все лежит перед ним на столе, ждет решений, и он больше не сможет скрыться от окружающей действительности. Райан встал, вышел из кабинета и направился к кабинету главы своей администрации, минуя агентов Секретной службы, которые наверняка слышали его разговор с ван Даммом и, несомненно, имели собственную точку зрения на этот счет, которую теперь старались не показать.
– Арни?
– Да, господин президент?
– Извини меня, ты был прав.
***
– О'кей, милая...– Это прозвучало как стон. Он обратится к врачу завтра утром. Лучше ему не стало. Скорее наоборот. Боль пронизывала голову, словно электрическим током, и это несмотря на таблетки тайленола, которые он принимал каждые четыре часа. Если бы он только мог заснуть, но сон упорно не приходил. Только из-за усталости ему удавалось время от времени забыться и то ненадолго. Ему нужно было несколько минут собираться с силами, даже чтобы сходить в туалет. Можно было бы попросить помочь жену, но нет, мужчина должен справиться с этим сам. С другой стороны, она была права. Следует обратиться к врачу. Было бы разумно сделать это еще вчера, подумал он. Может быть, тогда сегодня он чувствовал бы себя лучше.
***
По крайней мере с практической точки зрения для Пламера тут не было никаких трудностей. Хранилище видеокассет напоминало библиотеку, и найти нужные оказалось просто. Вот они, на пятой полке лежат в коробках три кассеты формата "бета". Пламер снял коробки с полки, извлек кассеты и заменил их чистыми. Эти три видеокассеты он уложил в портфель. Через двадцать минут журналист был дома. Там у него стоял профессиональный видеомагнитофон "бетамакс", и он просмотрел запись первого интервью с Райаном. Ему хотелось убедиться в том, что запись не повреждена. Так оно и было. Теперь необходимо спрятать кассеты ненадежней.