Слово президента (Том 3, Джек Райан - 8)

Клэнси Том

Это не произвело особого впечатления на Пламера.

– Таков Вашингтон.

– Верно, но она использовала свое официальное положение и государственные средства для сведения личных счетов. Такая вендетта, может быть, и характерна для Вашингтона, но является противозаконной.
– Хольцман выключил двигатель и жестом показал Пламеру, что можно выходить.

Внутри они увидели маленькую женщину, хозяйку магазина, и кучу детей американо-азиатской наружности, которые раскладывали на полках товары перед началом утренней субботней торговли.

–

Здравствуйте, - приветствовала их Кэрол Циммер. Она узнала Хольцмана, который заходил, чтобы купить хлеб и молоко. Впрочем, тогда его главной целью было осмотреть магазин. Она не знала, что он репортер. Но лицо Джона Пламера показалось ей знакомым, и Кэрол показала на него.
– Я видела вас по телевидению!

– Да, я действительно с телевидения, - с улыбкой признался комментатор.

Старший сын - на нагрудной табличке было написано имя Лоренс - был настроен менее дружелюбно.

– Чем могу помочь вам, сэр?
– спросил он. Юноша говорил по-английски без акцента, взгляд его ярких глаз был подозрительным.

– Мне хотелось бы поговорить с вами, если не возражаете, - вежливо сказал Пламер.

– О чем, сэр?

– Вы знакомы с президентом, не правда ли?

– Кофеварка вон там, сэр. Пончики на прилавке.
– Юноша повернулся к ним спиной. Судя по всему, свой высокий рост, подумал Пламер, он унаследовал от отца. Похоже, он получил неплохое образование.

– Одну минуту!
– позвал его Пламер. Лоренс повернулся к нему.

– В чем дело? Нам нужно заниматься работой. Извините.

– Ларри, будь вежливым с джентльменом.

– Мама, я ведь рассказывал тебе, что он сделал, помнишь?
– Когда Лоренс снова посмотрел на репортеров, его глаза красноречиво говорили, что он думает о них. Этот взгляд болезненно ранил Пламера, причинив ему такую боль, какой он уже давно не испытывал.

– Извините меня, прошу вас, - сказал комментатор.
– Я всего лишь хочу поговорить с вами. Как видите, здесь нет никаких телевизионных камер.

– Ты сейчас учишься на медицинском факультете, Лоренс?
– спросил Хольцман.

– Откуда вы это знаете? Кто вы такой, черт побери?

– Лоренс!
– послышалось предупреждение матери.

– Одну минуту, пожалуйста!
– Пламер поднял вверх руки.
– Я действительно хочу всего лишь поговорить с тобой. Здесь нет камер, никто не записывает наш разговор. Все сказанное останется между нами.

– Да уж, конечно. Вы дадите нам свое слово?

– Лоренс!

– Мама, позволь мне заняться этим!
– огрызнулся студент и тут же извинился.
– Извини, мама, но ты не знаешь, в чем дело.

– Я всего лишь пытаюсь разобраться...

– Я видел, что вы сделали, мистер Пламер. Неужели никто не сказал вам этого? Когда вы плюете в лицо президенту, вы плюете в лицо моего отца! А теперь покупайте, что вам нужно, и уходите.
– Он снова отвернулся от них.

– Но я не знал, - возразил Пламер.
– Если я в чем-нибудь ошибся, то почему ты не скажешь мне об этом? Обещаю, даю тебе слово, что не сделаю

ничего, что повредит тебе или твоей семье. Но если я сделал что-то плохое, скажи мне, прошу тебя.

– Почему вы решили оскорбить мистера Райана?
– спросила Кэрол Циммер.
– Он хороший человек. Он заботится о нас. Он...

– Перестань, мама. Таким людям наплевать на все!
– Лоренсу пришлось вернуться и вмешаться в разговор. Его мать слишком наивна.

– Лоренс, меня зовут Боб Хольцман. Я работаю в газете "Вашингтон пост". Мне известно о вашей семье уже несколько лет. Я отказался писать статью, потому что не хотел впутывать вас. Я знаю, что делает для вашей семьи президент Райан. Я всего лишь хочу, чтобы Джон услышал это от вас. Все сказанное останется между нами. Если бы я хотел сделать случившееся достоянием общественности, то мог бы давно опубликовать все, что знаю.

– Почему я должен доверять вам?
– резко бросил Лоренс Циммер.
– Вы ведь репортеры.
– Эта горькая фраза вызвала у Пламера почти физическую боль. Неужели в мнении людей его профессия упала так низко?

– Ты учишься на врача?
– начал Пламер с самого начала.

– Да, на втором курсе Джорджтаунского университета. Брат заканчивает Массачусетский технологический, а сестра только что принята в медицинский университет Джонса Хопкинса.

– Это стоит немалых денег. Вряд ли вы сможете платить за обучение из доходов от магазина. Мне это известно. Я знаю, сколько пришлось платить за образование своих детей.

– Мы все работаем здесь. Я работаю в магазине каждый уик-энд.

– Ты хочешь стать врачом.
– заметил Пламер.
– Это почетная профессия. Ты стараешься учиться на своих ошибках. Я тоже, Лоренс.

– Вы умеете говорить, мистер Пламер, это уж точно. Но на такое способны многие.

– Вам помогает президент, не правда ли?

– Если я скажу вам что-нибудь не для печати, это означает, что вы не имеете права опубликовать сказанное мной?

– Нет, строго говоря сказанное не для печати означает нечто другое. Но если я скажу тебе, прямо здесь и прямо сейчас, что никогда не использую сказанное тобой ни в какой форме - а рядом стоят люди, готовые подтвердить то, что ты мне скажешь, - и затем я нарушу данное мной слово, ты сможешь подорвать мою профессиональную репутацию. Людям моей профессии позволяют многое, согласился Палмер, - иногда даже слишком, но мы не имеем права лгать.
– В этом все дело, не правда ли?
– подумал он.

Лоренс посмотрел на мать. То, что она плохо говорила по-английски, совсем не означало, что она не обладала острым умом. Кэрол молча кивнула.

– Мистер Райан был рядом с моим папой, когда его убили, - сказал юноша. Он обещал отцу, что будет заботиться о нас. С тех пор он постоянно заботится о нашей семье, платит за обучение и тому подобное - он и его друзья в ЦРУ.

– У семьи Циммера возникли проблемы с местными хулиганами, - добавил Хольцман.
– Парень из Лэнгли - я знаком с ним - приехал сюда и...