Слово рыцаря тьмы
Шрифт:
Финал боя был предсказуем — единорог брезгливо мотнул головой, сбрасывая с рога одного из противника, метко лягнул пытавшегося подкрасться сзади с камнем, взметнулся на дыбы, пытаясь ударить ещё одного острым копытом — но промахнулся, устрашённые дикари, переломавшие тонкие копья о крепкую шкуру, уже бежали.
Страж презрительно фыркнул и занялся костром, вызвавшим гнев защитника леса. Мощные копыта вмиг разметали горящие ветки — со стороны казалось, что единорог танцует, аккуратно круша каждую головню, затаптывая даже самую безобидную искру. Затем ещё раз прошёлся по поляне,
И в этот миг камень, вылетевший из кустов, ударил стража прямо в нос, обидно и метко. Страж поражённо замер, наклонил голову, разглядывая оружие обидчика. Синяя парящая капля упала на землю, за ней — другая. Но только когда яростный рёв огласил окрестности, Димка понял, что это кровь.
Обезумевший от ярости единорог вломился в кусты — но лишь покачивающиеся ветви предательски указывали путь врага. И началась ночная погоня. Пожалуй, Димка больше сочувствовал дикарям. Откуда им знать, что развести огонь — самое страшное преступление в растительном царстве. И тем более, сомнительно, чтобы им раньше встречались волшебные животные.
Ещё дважды вопящие фигурки взлетали вверх, пронзённые рогом, и небрежно отбрасывались в сторону, прежде чем лес кончился. Но совсем рядом, на равнине, пылали яркие костры, и копошились десятки жалких существ. Грязных, оборванных охотников, посмевших замахнуться на слишком опасную дичь.
Живые плоды замельтешили перед могучим зверем, жалобно завопили, уговаривая стража не покидать лес. Нечего защитнику живых делать в пустоте, где лишь травам да дикарям раздолье. Но разъярённый единорог вновь взревел и стремительно метнулся, догоняя трёх последних обидчиков, из последних сил бегущих к соплеменникам.
Димка затаив дыхание смотрел, как неумолимая белая погибель с каждым чудовищным скачком приближается к беглецам, как вновь опускается для атаки страшный, испятнанный красным рог…
С громовым треском земля подалась в том самом месте, где только что пробежали дикари, и страж провалился в заботливо замаскированную ловушку. Рёв боли и ярости взметнулся над степью, но оказался почти заглушён радостными криками коварных питекантропов. В ход тут же пошли камни и копья, валуны и бревно, прикаченное едва ли не десятком охотников.
Живые плоды не смели далеко отлетать от леса, и только сверху видели, как обезумевший от боли единорог яростно лягает стенки ловушки и в щепу разносит доставившие столько боли колья на дне. Под градом метательных снарядов, истекающий кровью страж раз за разом бил в стену, может, в слепой ярости, или просто пытаясь образовать осыпь и добраться-таки до обидчиков.
"Оператор" уже не видел финала схватки, опрометью метнувшись к мудрым деревьям в поисках совета и утешения. Но ещё на полпути печаль обрушилась на лес. Предсмертного крика стража живые плоды уже не услышали, но незримая связь обмануть не могла. Защитник леса пал, сражённый злыми любителями огня.
И лишь одно слегка утешило павших духом пушистиков. Семя, посаженное прямо в страшной яме, в землю, щедро политую синей кровью, проросло. И если злые не погубят тоненький прутик,
– -
— Эти ваши живые плоды… — Димка просто слов не мог найти от возмущения. — Значит, они хотят, чтобы я защищал это деревце? До тех пор, пока не вырастет?! Да я не проживу столько!
"Не только маленькое деревце!" — Разумное дерево, оказывается, обладало своеобразным юмором. — "Эти беспокойные существа опасны не только ростку, но всему лесу. Но решать проблемы можно по-разному. Можно охранять росток — но если ты хочешь всё сделать быстро — просто устрани опасность".
Димка сглотнул, очень явственно и подробно представив устранение племени. В стиле стража. Кровь, крики, застывшие в последней судороге тела.
"Зачем же так!" — Растение, поймав образ, тоже было потрясено. — "Вы же относитесь к одному виду, возможно, дикари послушают тебя. Просто попытайся объяснить, что мы тоже живые, так же страдаем и чувствуем боль. Всё, что от них требуется — не трогать живые деревья и не разводить ОГОНЬ в лесу".
Только сейчас, ощутив, с каким отвращением и страхом дерево упоминает об огне, Димка понял, почему Страж вообще напал на дикарей. Но первобытные охотники внушали невольное уважение. Впервые столкнувшись с единорогом, не растерялись, а нашли подходящий способ борьбы с опасным зверем.
"Не впервые".
— Что? Хотите сказать, Страж уже не раз гонял поджигателей?
"Существа пришли недавно, из-за дальних холмов. Поначалу вели себя тихо, но затем…"
Мимолётное видение было размытым, но сопровождалось животным страхом. Горела степь. Тяжёлый дым стелился понизу, стена огня подступала всё ближе — и сотни, тысячи животных мчались, в смертном ужасе спасаясь от надвигающейся беды. А у леса их уже поджидали ловчие ямы и обожжённые копья первобытных охотников. Пламя дошло до стены деревьев, и опало, не сумев перекинуться на ветви и стволы.
Расточительный, но довольно эффективный способ охоты. Должно быть, питекантропы готовят запасы на зиму. Но так же было понятно, что разумные растения никогда не одобрят такие способы. А если буйные соседи вознамерятся так же поохотиться уже в лесу?
— Хорошо, я попытаюсь договориться с… дальними родичами. Ты не мог бы попросить свои плоды подыскать для меня небольшую охотничью партию? Не хотелось бы толкать речь перед всей толпой. При малейшем непонимании дело может окончиться дракой.
"Они поищут. А пока есть время, расскажи мне о своём мире. А я постараюсь рассказать всё, что может заинтересовать тебя".
Димка сел возле растительного исполина и прикрыл глаза. Почему бы и не устроить обмен информацией, раз уж призвавшие оказались относительно вменяемыми. Заодно, может, и что полезное удастся узнать.
Слегка смущала предстоящая миссия. Не каждый день приходится выступать послом от растений перед первобытным племенем. А если они каннибалы?
Но обмен образами и понятиями уже начался, и стало не до размышлений.