Слово рыцаря тьмы
Шрифт:
"Я стою. Я замер в центре мира. Тьма, звёзды, чувства и желания вращаются вокруг меня, и лишь я могу править своими душой и телом. Я — собственная точка отсчёта. Ни у кого нет власти надо мной!"
Тяжело дышащий странник замер у самого входа в пещеру, морщась от запаха нечистот и разложения. Тьма по-прежнему текла по коже, хищно растопыренные пальцы всё так же венчались острыми когтями, но он был собой, человеком, а не алчной тьмой в людском подобии. "Дядя" упоминал о подобной возможности. Об опасности потерять себя, превратиться в чудовище.
Не будет он демоном! Назло и тьме, и обстоятельствам, останется человеком! А для начала, не будет мстить, а постарается договориться с первобытными поджигателями без лишних жертв.
В пещере, за костром кто-то зашевелился, и Димка с удивившей его самого уверенностью понял, что дикари не спят. Может, его шаги не были такими уж бесшумными, а может быть, увидели тень у костра. Но почему никто не вышел, чтобы прогнать не званного гостя? Боятся? Но вчера те трое не боялись.
— Эй, хозяева, выходите, разговор есть!
На этот раз он не старался говорить мягко и негромко. Эхо отразилось от соседних холмов.
— Не получилось по-хорошему, можем и по-плохому! Лесные обитатели не любят огня! Хотите жить — не суйтесь с огнём в лес. Теперь там не только Страж, но и Анчар! Так выйдет кто, или я здесь зря разоряюсь?
Звенящая тишина, да негромкое потрескивание костра были ответом. Димка знал, что в пещере около сотни существ разного возраста и пола, чуял их страх и ненависть. От кого дикари привыкли отгораживаться огнём? За кого его принимают?
Странник с раздражением сплюнул. Они не выйдут. Дикари боятся ночи и тех, кто приходит из тьмы, чтобы забрать кого-то из них. До рассвета они — добыча, отгородившаяся от всего мира горячим огнём. Лишь самые храбрые охотники осмеливались ночевать за пределами пещеры, а сегодня и смельчаки погибли. До восхода они не выйдут, а сразу после рассвета вновь попытаются его убить.
Димка сделал ещё шаг к костру. Значит, придётся напугать бедолаг ещё сильнее.
"Тьма, продолжающая меня, облекает огонь, лишает его воздуха, гасит. Огонь слабеет, огонь умирает…"
Мрак тонкими струйками стекал с протянутой к костру правой руки. Вот первая струйка достигла пламени — и костёр зашипел, брызнул искрами. Димка поморщился, чувствуя жар, но не отступил. Масляно блестящая плёнка окутала огонь, перекрасив его. Багряные языки лизали преграду, пытаясь вырваться.
— Твою… бабушку! Вот уж постарались, первобытные пироманы! Пожарной инспекции на вас нет!
Пламя слабело, задавленное тьмой, но и руку пекло всё сильнее. Надо было найти способ попроще! Скажем, зачерпнуть плёнкой тьмы воды из ручья, и выплеснуть… Или ударить в центр и разметать дрова!
Последние бледные язычки поникли и опали, но странник ещё почти минуту держал оболочку мрака, выжимая последний жар из дров. Что-то тёмное, жестокое внутри наслаждалось страхом обитателей пещер, дрожью немытых тел и отчаянным биением сердец. Сегодня огонь, надёжный защитник и верный друг,
Остывшие дрова захрустели под ботинками, когда пришедший из ночи вошёл в каменное убежище. Димка поморщился и зажал нос. Обитатели пещеры явно не утруждались покидать жилище для оправления естественных нужд. Или так отреагировали на его эффектное появление?
— Ну, и что мне с вами делать? Договориться не удалось, видно, придётся давить. Для начала — лес не трогать! Мне не улыбается появляться здесь каждый раз, когда вы сделаете зарубку на дереве. Вам что, степи мало? С огнём тоже поаккуратнее. Вот создадите добровольные пожарные дружины… А, что с вами говорить!
Сбившиеся в плотное стадо дикари в страхе наблюдали за страшным гостем — и ни капли понимания в десятках пар глаз, ни единой мысли на искажённых ужасом грубых лицах. Только дрожь грязных тел, до судорог сжатое в кулаках грубое оружие, да всё усиливающаяся вонь. Должен же быть способ объясниться!
Димка подобрал головешку и спокойно прошёл к самой ровной стене пещеры, едва не наступив на пару аборигенов и вызвав суматоху среди невольных слушателей. Придётся стать первым местным художником.
Несколько линий изобразили дерево. Странник ругнулся и дорисовал несколько листочков. Он никогда не обольщался по поводу своих художественных способностей, так, в довершение ко всему, на грязной неровной стенке рисовать совсем не просто, тем более куском головни.
— Так. Это дерево! Критика не принимается, кто может лучше, пусть рисует сам!
Руку Димка рисовал более тщательно — попросту перерисовывал собственную.
— Это чтоб всем понятно было! Руки прочь от леса! Ничего не ломать там, охотиться в меру, и никогда, никогда, ни при каких обстоятельствах не разводить в лесу огонь!
Крест накрест он резко перечеркнул руку и небрежно набросанный стилизованный костёр, невольно поморщившись от неприятного звука. Слегка успокоившиеся дикари вновь сбились в дрожащее и поскуливающее стадо.
— Всё понятно? — Странник, если серьёзно, нисколько не надеялся, что кто-нибудь поймёт. Больше рассчитывал напугать так, чтобы хватило ещё на пару поколений.
Внезапно в толпе послышалась какая-то возня, рычание и визг. Внезапно без всякого предупреждения к гостю вытолкнули одного из дикарей. Димка даже отступил, не зная чего ожидать. Это охотник, "добровольно" отправившийся на бой с чудовищем? Или жертва?