Слово в защиту Израиля
Шрифт:
Также выступления против еврейских беженцев произошли в Яффе — там было убито тринадцать евреев. Через несколько дней еще шестеро евреев были убиты в апельсиновой роще. Вскоре после этого сотни палестинских арабов из Тулькарма напали на еврейский мошав в районе Хадеры. Нападения палестинских террористов на самых слабых стали превращаться в обыденность.
В попытке прекратить вспышки насилия британцы назначили верховным муфтием Иерусалима Хадж Амина аль-Хусейни, духовного и де-факто политического лидера мусульман Палестины [98] . Англичане надеялись, что, сосредоточив религиозную и политическую власть в руках одного человека, которого они считали подконтрольным себе, им удастся обуздать страсти толпы. Но они выбрали неправильного человека. Хусейни был ожесточенным антисемитом [99] , и его ненависть к евреям имела одновременно религиозный и национальный характер. Впоследствии он стал преданным союзником и даже советником
98
Morris, p. 100.
99
Я использую термин «антисемитизм» в его первоначальном значении, т. е. ненависть именно к евреям, а не ко всем семитам вообще.
100
Цит. по Peters, p. 37.
101
Письмо Хусейни министру иностранных дел Венгрии от 28 июня 1943 г.
Расистская ненависть Хусейни к евреям проявилась в самом начале его длинной карьеры главного муфтия. Он был подстрекателем антиеврейских выступлений, и его проповеди были полны антиеврейских высказываний. «Итбах аль-яхуд» (Убивай евреев) — таким был его призыв, а еще «Нашраб дам аль-яхуд» (Мы будем пить еврейскую кровь). Результатом стал рост насилия против евреев. Хотя нападения случались и раньше, особенно в течение 1920 г., теперь они происходили с формального благословения официального лидера палестинских мусульман.
Верховный муфтий также с одобрением относился к неготовности своего народа идти на компромисс. До того как он стал лидером палестинских мусульман, звучали арабские голоса с призывом к компромиссу и разделу власти над землей и над людьми. Например, одна арабская газета написала, что известные «усилия» и «труды» еврейского народа «улучшат и разовьют страну на благо ее арабских жителей» [102] . Даже среди тех, кто критиковал Декларацию Бальфура, нашлась группа из ста видных арабов, которые в 1918 г. подали петицию британскому правительству, где говорилось, что они «всегда глубоко симпатизировали евреям, подвергавшимся преследованиям и нападкам в других странах», но не хотят, чтобы эти евреи управляли ими, и считают, что благоразумно было бы осуществить взаимное самоопределение в разделенной поровну Палестине [103] .
102
Morris, p. 76.
103
Там же.
Все эти разговоры быстро закончились с назначением Хусейни верховным муфтием. То, что в ином случае было бы политической дискуссией, которая неминуемо привела бы к политическому компромиссу, превратилось в абсолютный религиозный запрет, не подразумевающий никаких уступок. Если верить верховному муфтию Иерусалима, то, даже если один дюйм палестинской земли окажется под контролем евреев, это будет нарушением исламского закона. Еврейское самоопределение в тех областях, где евреи составляли большинство — еврейские города и поселения, а также еврейские исторические корни, — все это было запрещено исламским законом по версии Хусейни, и каждый мусульманин должен был быть готов принять участие в священной войне, чтобы предотвратить такую возможность. Как только начинала брезжить вероятность осуществления раздела Палестины на два (или три) государства на основе самоопределения и международных соглашений в соответствии с принципами Декларации Бальфура, Хусейни тут же отвергал ее. По мнению верховного муфтия, существовало два варианта развития событий: полностью вытеснить евреев с мусульманской земли или оставить их в Палестине в небольшом количестве в качестве зимми — неграждан, людей второго сорта, подчиненных абсолютной власти мусульман [104] . Он без всяких оговорок давал понять, что если мусульмане подчинят себе всю Палестину целиком, большинство евреев будет отправлено в изгнание [105] .
104
Свидетельства тому содержатся в докладе Комиссии Пиля. См. Peel Report, p. 141.
105
Там
Конечно, были и такие евреи, кто хотел получить контроль над всей Палестиной — или хотя бы над теми 20 %, которые остались после того, как от бывшей Палестины была отделена Трансиордания — исключительно арабская страна. Но большинство сионистов и их руководители уже тогда считали компромисс практической необходимостью. Сам факт создания еврейского национального очага с живущим там еврейским большинством был гораздо важнее, чем размер этого национального очага. А самоопределение было реальным только в тех областях Палестины, которые уже были еврейскими с демографической точки зрения и благодаря наличию там активно действовавших еврейских организаций. Еврейские беженцы из Европы вместе с сефардскими евреями и их потомками создавали еврейский национальный очаг только в некоторых частях Палестины, делая неизбежным территориальный компромисс и оставляя место для еще одного палестинского государства на западном берегу Иордана.
Усиливающийся конфликт между евреями Палестины, которых возглавлял социалист-прагматик Давид Бен-Гурион, и мусульманами Палестины, которых возглавлял бескомпромиссный противник евреев Хадж Амин аль-Хусейни, подразумевал не то, кто именно возьмет под свой нераздельный контроль всю часть Палестины, оставшуюся после выделения чисто арабского эмирата Трансиордания, — евреи или арабы. Если взглянуть на проблему реалистично, речь шла о том, будет ли остаток Палестины целиком отдан палестинским мусульманам или же он будет справедливо поделен между евреями и мусульманами Палестины, которые уже владели отдельными территориями. Иными словами, вопрос состоял в том, позволит ли принцип самоопределения, выдвинутый Вильсоном, чтобы каждая группа получила власть над своим народом и своей судьбой. На этот вопрос у верховного муфтия был простой ответ: для евреев — нет, для мусульман — да.
Отношение верховного муфтия к палестинским евреям — уничтожить их силой, запугать их постоянными нападениями на самых уязвимых и слабых или изгнать их с помощью закона — достигло логического пика во время Хевронского погрома 1929 г. Евреи Хеврона не были сионистами или беженцами из Европы. Большинство из них были религиозными сефардами, евреями, которые жили в Хевроне из-за библейской значимости этого города как места рождения иудаизма, из-за нескольких ешив и древних синагог, находившихся в этом святом городе.
Резня в Хевроне стала кульминацией серии нападений на религиозной почве, инспирированных верховным муфтием. В октябре 1928 г. верховный муфтий организовал несколько провокаций против евреев, которые молились у Стены Плача — самого святого места в иудаизме, поскольку считается, что это единственный остаток Второго Храма. По приказу муфтия началось строительство нового здания «совсем рядом над стеной», и кирпичи часто падали на головы молящимся евреям; мулы проезжали «через место их молитвы, оставляя за собой экскременты», а муэдзины (созывавшие мусульман на молитву) стали кричать гораздо громче, когда евреи молились [106] . Евреи выразили протест, и напряжение сохранялось на протяжении нескольких месяцев. В августе 1929 г. муфтий подготовил листовки, в которых призывал мусульман нападать на евреев. В одной из таких листовок говорилось, что евреи «осквернили честь ислама» [107] , что они «насиловали женщин, убивали вдов и грудных детей». Это был кровавый навет, зовущий на священную войну с евреями. Хорошо организованная толпа сжигала еврейские молитвенники у Стены Плача и уничтожала листочки с молитвами, оставленные в щелях между камнями. За этим последовали нападения на евреев и поджоги еврейских магазинов, причем арабские полицейские участвовали в этих акциях.
106
Morris, p. 112.
107
Там же, стр. 113.
23 августа произошел погром в Хевроне. Погибли безоружные ешиботники, еврейские дома подверглись нападениям, а их жители были жестоко убиты. Шестьдесят евреев стали жертвами погрома, а остальные были изгнаны из города. Синагоги были осквернены. Впервые за многие столетия в Хевроне не осталось евреев. Политика этнических чисток, которую проводил верховный муфтий, с величайшей жестокостью обрушилась на еврейских жителей Палестины. Британский начальник хевронской полиции впоследствии свидетельствовал:
Услышав крики в комнате, я прошел по какому-то туннелю и увидел араба, который саблей рубил голову ребенку. Он уже убил одного и схватил следующего; увидев меня, он сделал попытку наброситься на меня, но промахнулся: он оказался практически под дулом моего ружья. Я выстрелил ему в пах. За ним я увидел еврейку, залитую кровью, и человека, в котором я узнал [арабского] полицейского по имени Иса Шерил из Яффы… Он стоял над женщиной, держа в руке кинжал. Он увидел меня, скрылся в соседней комнате и попытался закрыться изнутри — крича при этом по-арабски: «Ваша милость, я полицейский». Я вошел в комнату и застрелил его. [108]
108
Там же, стр. 114.