Сложно быть (с) Богом
Шрифт:
— Да. Я! — выпалила она, стоя перед ним и уперев руки в бока.
— Ч-что ты? — растерялся Киря, встав с одеяла, напротив неё.
— Ты совсем дурак, да? — спросила девушка. Не дожидаясь ответа, она подалась вперед и страстно поцеловала молодого человека. Но Кир растерялся лишь на мгновение, и в следующее уже укладывал девушку на импровизированный лежак. А шум и веселье вокруг продолжались…
Раскинув руки в стороны, Кирилл, лежа, выполнял упражнения по релаксации и управлению своим внутренним «я», в то время как Кайя давно сопела, уткнувшись в его плечо. Толи так действовал и помогал этот мир, толи регулярные практики и намерение, но результат был. В Петербурге он о таком и мечтать не мог. В очередной раз вытянув вперед руку и направив расслабленный взор как бы сквозь нее, через какое-то время он мог видеть молочно-дымчатое свечение вокруг руки. Боясь спугнуть и потерять это ощущение он старался не моргать, и с распахнутыми глазами очень медленно водил головой из одной стороны в другую, буквально по сантиметру. Оказалось, что этим слабым свечением окружено все вокруг. Кайя, её одежда, обувь, посуда, что стояла рядом и вообще любой предмет. Все больше крепла вера в свои способности, в способности бойцов владеющих аурной техникой. А ведь у Кирилла были большие сомнения по этому поводу, начиная с того, что он никогда не сможет эту самую ауру увидеть, так как его собственное зрение сейчас далеко отличалось
А еще у Киры все легче получалось расслаблять тело, стало получаться лучше ощущать и контролировать циркуляцию крови. Это оказалось хорошим упражнением и для концентрации и для визуализации. А в прошлую ночь ему даже показалось, что он смог сильно замедлить биение собственного сердца. Вернее не показалось, а так оно и было на самом деле. Во время релаксации только ленивый не услышал бы шума крови или стука в висках, или биения собственного сердца, которое иногда отдает пульсацией в области живота. Так что и это он знал наверняка. Главное в тренировках, не терять оптимизма, желания и намерения, и не останавливаться на достигнутом. Но и зацикливаться не стоило, необходимо относиться ко всему со здравой долей пофигизма. По крайней мере, так думал сам Кирилл. И вот, прямо сейчас, когда он снова почувствовал приятную дрожь по всему телу, замедлил дыхание и частоту биения сердца, приготовившись снова исследовать глубины собственного сознания в попытках астрального выхода, в голове приятно гудело, но желанного не случилось. Как только он почувствовал, что вот-вот настанет этот момент, который описывали десятки практиков, когда тебя вышвыривает, подкидывает, а в редких случаях плавно выпускает из собственного тела, то его, напротив, резко дернуло назад. А следом, когда он раскрыл глаза, обуял ужас. Холодный и липкий, который бывает, когда очнулся от кошмара среди ночи. Сердце бешено стучало и выпрыгивало из груди, долго не приходя в прежний ритм. Но к такому варианту развития событий Кир был готов. Читал о таких случаях. Дело в том, что по сути, его тонкое тело уже начало отделяться от тела, вот только чего-то не хватало. А варианты могли быть разными: не хватило намерения и воли, не хватило энергии (что было весьма вероятно), а может дело в подсознательном страхе, оставлении собственного тела. Ведь по сути, подобные выходы похожи на краткую смерть. Так же многие практики отмечали, что после физической близости, выходы из тела редко осуществимы, так как во время соития, мужчина тратит свою внутреннюю энергию, прану, ци. Да как её ни назови, сути это не меняло. Женщина же, наоборот, эту энергию получала, что, соответственно, могло помочь с астральными путешествиями. Страх выхода из тела тоже являлся сильным стопором в этом вопросе, но Кирилл отметил, что в его случае наступил он не во время практики, а уже после этого злополучного рывка. Больше в эту ночь он решил не экспериментировать, а дать телу и душе спокойно отдохнуть. Вот только события пошли совершенно по другому сценарию.
Кирилл уснул, но сон его был удивительным. Он оказался в белоснежном античном городе из мрамора и песчаника. Повсюду сновали люди: торговцы-зазывалы, скачущие и резвящиеся дети, городская стража и самые простые жители, рабочие, ремесленники, крестьяне, а так же представители среднего и зажиточного класса. Серо-голубой цвет их кожи не казался чем-то особенным. Напротив, молодой человек воспринимал его как нечто само собой разумеющееся. Он и сам себя ощущал одним из них. А к просторным одеждам наподобие римских тог он привык еще в академии Манддрааша. И пусть в этом сне его не покидало ощущение, что все это ему смутно знакомо, что он бывал тут, возможно даже жил — это не мешало бродить по улицам и площадям, любоваться городом. Помимо цвета кожи, отличало эту расу от людей еще кое-что — они не разговаривали. Никто. Вернее могли, для этого у них был и рот и язык, но не пользовались ими, предпочитая обычной речи телепатическую связь. Малхари, так называлась эта удивительная раса, само собой возникло знание в его голове. Очень дружелюбная, открытая и отзывчивая раса. Благодаря своей особенности они легко могли общаться не только между собой, но и с другими разумными, животными и существами.
Бродя по городу, молодой человек с удивлением рассматривал кладку зданий, выполненную из крупных плит и столь тщательно подогнанных друг к другу, что не пролезет и лист бумаги. Пусть все строения не выше двух этажей, но столь светлые и приятные взгляду, что в них хотелось пожить. Множество клумб, фонтанов и газонов добавляли жизни и цвета городу. Чем-то это место напомнило Грецию, где он однажды бывал, только еще светлее и зеленее. Зелень тут была на каждом шагу. Каждая улица была украшена цветами, клумбами, фруктовыми деревьями и красивыми кустарниками, формирующими своеобразное ограждение или просто вьющимися по стене лианами. Когда Кире стало надоедать бесцельно слоняться по улицам, он решил окликнуть одного из жителей. Но ничего не произошло, тот, словно не заметил его и прошел мимо. Нисколько не огорчившись, он продолжил свой путь, пока не вышел к храму. А может, то был дворец. Белоснежный, огромный, он словно был вмонтирован в горный массив. Горы так же показались ему смутно знакомыми, но Кирилл не придал этому никакого значения. Откуда-то со стороны послышались непонятные звуки, похожие не то на шипение, не то на рычание. Повернув голову, Кирилл с удивлением обнаружил, как детвора гоняется за ящером, ростом с маленького пони. Он то останавливался, шипя на ребятню, то снова удирал от них, набирая скорость. А им только это и было нужно. Ящер этот был с крыльями и напоминал дракона, такого же, какого парень как-то видел в небе над Манаддраашем, только этот еще совсем кроха. Прошмыгнув мимо него, веселящаяся ребятня умчалась выше, в сторону входа в храм. Им навстречу шел седовласый мужчина, чьего строго взгляда оказалось достаточно, чтобы детвора разбежалась по сторонам. Но надолго это их не остановило, и они, сменив направление, продолжили свою игру чуть впереди, а мужчина, грустно опустив голову, побрел дальше по своим делам.
— Простите, — обратился Кирилл к мужчине, пытаясь аккуратно остановить того за руку. — Вы не подскажите, что это за… — договорить Кир не успел. Рука прошла сквозь человека, увлекая по инерции парня вперед.
— Что
Огромная арка прохода словно приглашала его войти и н последовал своему желанию. Кирилл заметил, что движения его не были похожи на обычные, он словно плыл или парил, следуя за своей мыслью. Перемещался по одному лишь желанию, стоило об этом подумать. Он проследовал вглубь прохода. Стометровая арка создавала некоторое давящее чувство, но в тоже время, ощущение чего-то грандиозного и величественного. Сложно представить, сколько усилий потребовалось строителям, чтобы высечь в скале стометровый проход, и это только в высоту. А еще парень обратил внимание на то, что пол под ногами идеально ровный, словно полированный гранит, пусть местами и потертый от времени, тысяч паломников и миллионов ног, ступающих по плитам. И словно подтверждая его догадки, Кирилл увидел призрачные тени прошлого. Увидел, как тысячи малхари стояли в этом проходе, который некогда был храмом, встречая своих правителей. В конце зала находился постамент, на котором возвышался ларец, украшенный золотом и драгоценными камнями. И вся эта многотысячная процессия ждала свой очереди, когда можно будет подойти и оставить свои дары у постамента. Первыми подошли местные правители, чем-то напоминающие фараонов, за ними их дети. Каждый раз, когда дар касался постамента, из сундука появлялось мерное золотое свечение, как бы подтверждая, что тот принят. А потом картинка исчезла, исчезли люди, дары, да и сам алтарь с ларцом, как пропала и стена. Он оказался в том же самом проходе, где и был до этого, только уже с другой стороны. Сразу за ним открылась дорога и площадка, ведущая к другой горе и другому храму в ней. А вот между ними, между проходом за спиной и храмом вдалеке, проходила дорога-лестница. Сотни или даже тысячи широких ступеней вели вперед, по бокам от них стояли десятки изваяний сфинксов, животных, людей и полулюдей со звериными головами. Иногда лестница расходилась в стороны и соединялась на следующей площадке, и так повторялось множество раз. Получалось, что до следующего храма шла дорога из нескольких ярусов. Кирилл не стал тратить время на долгий подъем по ступеням, ему стоило только пожелать, как тело само оказалось в верхней части лестницы. «Ну ничего себе» — подумал он. То, что он изначально принял за следующую гору, как раз и оказалось пирамидой. Только в отличии от тех же египетских, эта была сделана из каких-то других пород камня, серых и черных оттенков, отчего смотрелась очень мрачно. Едва молодой человек ступил к её порогу, как услышал чью-то речь. Буквально на грани слышимости, эхом отражающуюся от стен.
— Ш-ш-то он тут забыл-был-ыл-ыл? — прошипел голос.
Кирилл ужаснулся и сразу развернулся обратно. Голос явно не приглашал его внутрь. — Пос-с-смотри на его метку-ку-у-у! — продолжило эхо
Молодой человек быстро зашагал, ускоряясь. По какой-то причине теперь он не мог двигаться так же легко и одним лишь усилием мысли перемещаться на сотни метров. «Надо просыпаться» — испугался он.
— Ос-с-становии-и-и его-о-о-оо! — раздался не то крик, не то вой. Словно тысяча женских голосов разнесшийся среди гор. И тогда Кирилл побежал, побежал так быстро, как только мог. Но, как часто это бывает во сне, чувствовал, что его настигают, что не может оторваться от преследователя. Он словно окунулся в густой кисель, казалось, сам воздух не пускает его. Он стал сопротивляться, вырываться из стороны в сторону, а еще злиться на себя и свою тупость и любопытство, благодаря которой снова оказался в сложной ситуации. Кирилл хлестал себя по щекам, бил, но не мог проснуться. В порыве гнева, каким-то чудом с его руки появилось и сорвалось зеленое пламя, благодаря которому он сумел вырваться, но повалился вперед. Парень споткнулся и покатился кубарем. Вскочив на ноги, собрался продолжить бегство, но прямо перед ним возникли две ужасающие фигуры. Женщина с синей кожей, стоящая боком и указывающая на него пальцем и мускулистая фигура человека с головой шакала. Кир снова оступился, отступая, и на четвереньках пополз назад, когда в его сторону быстро зашагал человек-шакал. Как бы быстро он не хотел подняться и бежать, ноги и руки его не слушались. Страх сковал все его члены. Ужас не позволял шевельнуться. В мгновение ока фигура оказалась рядом и одним рывком оторвала от земли тело, схватив Кирилла за голо.
— Что ты забыл здесь, слуга врага! — взревело существо.
— М-мм-м, — ни одного звука кроме мычания не смогло сорваться с его губ.
— Опус-с-сти его, — уже тише раздалось шипение женщины.
— Он может сбежать, ты же видела!
— Не с-с-сбеж-ш-ш-шит, — сказала синекожая и повернулась к Кириллу другой стороной. Но лучше бы она этого не делала. И без того напуганный парень чуть не лишился рассудка, потому как на него взирала сама смерть. Только половина женского тела была нормальной, если не считать синеву кожи. Вторая же представляла из себя труп, местами обглоданный, с торчащими костьми, а там где оставалась кожа — шли трупные пятна. Она дунула на костлявую ладонь и с нее сорвалось несколько снежинок, которые, долетая до ног парня, превращались в корку льда, покрывая ступни и приковывая ноги к земле. Когда ноги заледенели по колено, громила решил отпустить горло Кирилла из рук и отступил к женщине, встав рядом. «Хель и Анубис» — пронеслась мысль в голове парня.
— Он знает кто мы? — удивился человек-шакал.
— Откуда тебе известны наши имена! Отвеча-а-а-ай! — снова провыла женщина-монстр.
Кириллу не требовалось говорить и произносить слова. Подобно разговору с Дарханом, эти двое с легкостью считывали его мысли и образы, стоило ему только потянуться к ним мыслью. Сами собой всплыли подробности с уроков истории в школе, образы с его отпуска в Египте и тура по Скандинавии. Всплыло абсолютно все, что он знал, видел или когда-то слышал о древних богах.
— Кажется, сама судьба привела его к нам, — протянул Анубис.
— Не глупи, на нем его метка. Он врет! Вырви ему сердце и забери свет.
— Помолчи. Как бы он смог врать? Тем более нам. Он простой человек, выбравший не того покровителя. И не поможет нам его свет. Слишком мал.
— Тогда просто убей! — не унималась Хель. От этих слов и без того замерзающий Кирилл похолодел еще больше. — Дай мне, я сама! Толкнула плечом Анубиса богиня, видя его замешательство.
— Нет! — рявкнул человек-шакал, отшвырнув от Кирилла тело женщины на десяток метров. Та, словно дикая кошка, сгруппировалась в воздухе и ловко приземлилась на четвереньки.