Сложно быть (с) Богом
Шрифт:
Но не менее агрессивным поведением и дурным характером славилась и дочь императора. А уж сколько душ она погубила к своим тридцати семи годам и вовсе не сосчитать. Многие при дворе считали ее очень опасной и неуправляемой личностью, идущей на поводу у своих прихотей и низменных желаний. Собственно так оно и было на самом деле. Вот только все ее желания крутились вокруг одного аспекта — желания большей власти и силы. И для достижения этой цели наследница могла пойти на что угодно. Так и сейчас, последовав неожиданному и непонятному приказу отца, она вынужденно отплыла
— Зарида! Девочка моя, рад приветствовать тебя в наших краях! — протянул пухлые ручонки в ее сторону мужчина неприятной наружности. Лысеющий, толстый, старающийся перебить вонь собственного пота дорогим парфюмом. Он возглавлял небольшую процессию, встречающую гостью.
— Наместик Кирфас! Сколько же мы с вами не виделись? — подойдя и притворно приобняв, чмокнула мужчину в щеку девушка. Ее ящер злобно зашипел, выпуская наружу раздвоенный язык и несколько капель тягучей слюны.
— Джинки, фу! Это свои, — быстро остановила она зверя. — Дядя, я думала, что мой приезд должен быть тайным?
— Так и есть, юная госпожа, но ты взяла в поездку ящера, так что новость о прибытии разлетелась еще до того, как вы отплыли из Нуйи.
— Эх, но и не взять этого милашку я не могла, — указала она на недовольного ящера.
— Да-да, я все понимаю.
— А это кто? — обратила свой взгляд дочь императора на девушку за плечом Кирфаса.
— Это моя дочь, Сумали, — представил двадцатипятилетнюю девушку наместник.
Титул наместника в империи Кхадишар соответствовал баронскому в Южном и Западном королевствах. Но помимо всего прочего, наместник был двоюродным братом покойной матери Зариды, что способствовало его неформальной манере общения с племянницей и даже с самим императором.
— Сумали? Боги! Сколько же времени я здесь не была? Я помню ее совсем ребенком. Да я и сама тогда была не старше нее.
— Все так, со смерти твоей матушки, моей сестры, минуло семнадцать лет. За это время очень много поменялось не только в империи, но и у нас.
— Дядя, ты забываешь, что твои земли так же часть империи.
— Разумеется, но нет! Я всегда помню и буду помнить об этом, дитя. Мой пост, титул и земли, этим всем я обязан твоему отцу и империи.
— Конечно, а мы тебе за регулярные сборы налогов, зерна и рабов.
— Жалко, что ты не решалась приехать раньше, тебе здесь понравится.
— Даже не сомневаюсь в этом, дядя. Кампи, это ты? — обратилась она еще к одной девушке, стоящей позади толстяка, к потомственной шаманке при дворе наместника.
— Да, госпожа.
— Даже не думай обращаться ко мне подобным образом, мы же подруги! Для тебя я просто Зарида. Я и забыла, какая ты красавица! все же магические зеркала не передают всех красок, как при живом общении. Девочки, уверена нам с вами не придется скучать эти недели!
— Уверен, что так и будет, Зарида, — вмешался в разговор Кирфас, — моя дочь, как и ты, с недавних пор интересуется шаманизмом. Думаю, вы найдете много совместных тем для общения.
— Немного? Господин
— Ого! А вот это уже интересно, — воскликнула Зарида. — Если она хотя бы вполовину так хороша, как и ты, тогда нам и впрямь будет о чем поговорить. Я собираюсь навестить каргу и мне потребуется ваша компания на пути к болотам.
— Я надеялся, что ты останешься во дворце, — недовольно протянул наместник. — Наргхеш ясно дал мне понять, чтобы ты никуда не высовывалась, по крайней мере несколько недель.
— Прости дядя, но я не знаю насколько останусь тут, а потому, не собираюсь упускать ни дня. Ну, не дуйся, — подбодрила она поникшего толстяка, — погощу во дворце пару дней. Вспомню детство, придамся ностальгии, поброжу по дворцу. Могу я остановиться в покоях матери?
— Разумеется. Я знал, что ты захочешь остаться там и распорядился, чтобы все подготовили.
— Тогда в путь?
— Да, можно выдвигаться, — сказал мужчина, перед этим приказав служащему распорядиться насчет багажа Зариды.
— Зарида, это то, о чем я думаю? — садясь в повозку, указала Кампи на руку дочери императора.
— Чоксон, да, это он! — с гордостью в голосе произнесла та, поглаживая странный прибор, охватывающий руку от ладони до локтя.
Чоксон, очень редкая разновидность артефактов, заменяющая оружие и рабочие инструменты магу. Для каждого обладающего им мага это чудо механической, инженерной и магической мысли было уникальным и работало только в руках своего владельца. Конкретно этот образец представлял собой дикую смесь, напоминающую аппарат Илизарова, для выпрямления или сращивания костей и металлическую перчатку-наруч, выполненную в форме тела и головы ящера, чьи клыки входили в плоть носителя. Чоксон всегда считался и считается частично живым артефактом, питающимся душами жертв и кровью своего владельца, а потому, редко кем использовался в современном мире.
— Я не вижу следов крови, сколько пьет этот троглодит? — спросила подруга.
— Примерно четверть малого кубка в сутки.
— А не больно? — указала Кампи на места «укуса» механической пасти, где по два змеиных клыка входили в ладонь снизу и сверху, ровно между костяшками пальцев. Помимо этого, в нескольких местах были ввинчены штифты, достающие до кости и фиксирующие конструкцию на руке.
— Только поначалу. Долго привыкала, а теперь и не замечаю вовсе.
— Ты и спишь с ним? — удивилась Сумали, дочь наместника.
— А как же. Весь смысл чоксона именно в длительном и непрерывном ношении. Говорят, что у шаманов древности, живших и носивших подобные ценности не один век, в них была собрана столь великая сила, что легко могла выкашивать с десяток нападавших стихийных магов.
— И все же, они проиграли, — снова вмешался в разговор наместник, вспоминая историю войн древности. — Проиграли тем самым пресловутым магам. Посмотрите, где сейчас находится шаманизм и где эти выскочки — маги. Альянс всеми силами развивает магические академии, но забывает о нас.