Сложный пациент
Шрифт:
Лежу, не моргая, смотрю в потолок. Ощущение грёбанного спазма не проходит.
Дышу...
Глубоко...
Долго...
Хрен!
– Да что за пиздец?!
– со психом швыряю подушку в стену.
Шиплю с чувством протеста внутри.
– Я не люблю тебя, понял, Омаров! Нет. И вообще не собираюсь в это ввязываться!
Но ощущение, что уже по уши там…
– Всё испортил!
Ищу сигареты… Курю.. психую… пью остывший кофе. С перцем.
Ну… Может, испортил всё и не он.
Глава 33 -
Присев на спинку заснеженной лавочки и поставив ноги на сиденье, как часто практиковал это подростком, курю, поглядывая на ее окна.
Вот ты "сложный пациент", Шахова!
Но я тебя тоже вылечу.
Марго выходит на балкон, я вижу огонек сигареты. Из темноты наблюдаю за ней.
Звонит кому.
В моей груди ревниво стучит...
– Юль, привет, это Шахова. Не поздно? Можешь говорить? Мм... Я просто... Возьми меня на сеанс, а? Я знаю-знаю... ты не психоаналитик, ты не практикуешь... Но к другому я не пойду, а мне, кажется, стоит.
Что за Юля?
Открываю блокнот, куда мне безопасники переписали список контактов Марго с короткими пояснениями.
Вот, подходит... коллега, Юлия Чадова, конфликтная комиссия клиники, в гет у многих записана как психиатр.
Нахрена тебе сеанс, когда есть я?
– закатываю глаза.
Но вообще ты прилично ёбнутая, тут не поспоришь. Иди, короче.
Психоаналитик, не любовник, переживу. Давай, там, Юлия Чадова, подлечи ей немного кукуху. А то мне с ней ещё жить.
Из вредности и злости хочется делать что-то не в шаблон в этой ситуации. Не то, чтобы я секу, что здесь шаблон. Как себя положено вести? Что чувствовать?
Мои чувства сумбурны. То поставить на место, то расстроиться, то забить, то отшить, то настойчиво продолжить продавливать.
Эта канитель крутится, перетекая из мозгов в грудную клетку и обратно.
Стоп.
Вдох-выдох... Это как Го. Просто игра. Там, на каких-то глубоких, фундаментальных уровнях про нас уже все решено и оно непоколебимо. Остальное - только игра. Давай играть, королева мертвых? Процесс то приятен, правда?...
Луна полная. Красивая. Самое время "умирать".
Перед тем, как исчезнуть с этого плана окончательно, у меня осталось ещё одно дело. Ирина. Мне не зашло как она с младшим. Может, я и сам не лучше. Но она - мать. Решилась рожать, будь человеком, а не сукой. Как-то так.
Стрельнув сигаретой в сугроб, надеваю маску, капюшон и иду к своей тачке.
Орков моих проверяют менты, смотрят документы. Здесь припарковано два десятка машин...
– А по какому поводу проверка?
– слушаю разговор.
– У нас рейд по району.
Незаинтересованно прохожу мимо. Все там нормально, у них с документами. Встретившись равнодушным взглядом с одним из ментов сажусь за руль.
Махнув мне рукой, подходит. Стучит в окно.
Опускаю стекло.
– Вы проживаете здесь?
– Да.
– А прописочку
– Масочку - не могу, у меня туберкулёз открытой формы. Но если вы настаиваете...
– сжимаю маску, стягивая на подбородок.
– Хорошего вечера!
– поспешно делает шаг назад.
– Могу ехать?
– Да.
Долг долгом, но когда речь идёт о собственной жизни, ты начинаешь уже разделять долг на формальный и истинный. И если он формальный, то нахуй.
Так что, я пацана этого не осуждаю. Я сам поступил также в его ситуации. Не совсем, конечно, в такой. И не совсем, конечно, так. Но логика такова!
Ирина живёт в пригородном районе, я гуляю там по темноте, рассматриваю детский сад, школу... Пытаюсь примерить к ним того мелкого пацана, которым первый раз увидел Артема.
И в какой-то момент натыкаюсь на интернат. Какой-то ущербный, одноэтажный, обшарпанный... Забор из стальных прутьев.
Стою, зависнув.
Внутри словно вакуумная бомба. Сначала все до боли стягивает, а потом разносит в дребезги!
– Дубаи, да?..
Не снимая маски, звоню в дверь.
– Кого там принесло?
– открывает дверь мужик, лет на десять постарше меня.
Помятый, явно прибухивающий. С залысинами и мутным взглядом.
Из квартиры идёт волна теплого, неприятного воздуха, пахнущего каким-то винегретом из сомнительной еды, бытовой химии и личных запахов.
Я теперь крайне чувствителен ко всем оттенкам, после своей стерильной камеры.
– Чо надо?
– Ирину.
– А ты кто?
– Всадник Апокалипсиса.
– А?.. Чего?
Да задрал ты!
Силой открываю дверь, оттесняя его с пути.
За шкирку выставляю удивленного мужика из квартиры. Захлопываю дверь.
– Коля, кто там?
– кричит из кухни Ирина.
И я с трудом узнаю ее голос. В общем-то ее саму тоже с трудом. Поплыла, неухоженная, сильно сдавшая. Вычурные наращенные ресницы, татуаж бровей и обколотые губы накидывают сверху возраста.
А когда-то красивая яркая баба была.
Готовит что-то у плиты. В короткой футболке, едва прикрывающей задницу.
Это все я ловлю одним взглядом, остановившись в дверях маленькой кухни.
Коля тарабанит в дверь.
Ирина, бросает на меня взгляд и вздрагивает, роняя из руки деревянную ложку.
Хватает нож.
– Вы кто?!
Снимаю капюшон, стягиваю вниз маску.
Растерянно смотрит мне в лицо. Мы молчим, на фоне звукового сопровождения от ее "Коли". Роняет нож на пол.
– Шрам тут у тебя был, - хрипит, касаясь своей верхней губы.
Шрам действительно был. С детства клык рос неправильно, чуть выдаваясь вперёд. И при любом мордобое рвал мне неоднократно губу. Но потом зуб подправили и шрам убрал хирург, потому что они - примета. И горбинка на носу была приметная раньше. Потом нос мне сломали. И когда собрали, сделали чуть поровнее.