Сложный пациент
Шрифт:
А где тогда Омаров?...
Слышу, как хлопает входная дверь.
В шоке вылетаю в коридор.
И мы влетаем друг в друга!
– Я, нахуй, не знаю, что я с тобой сейчас сделаю!
– хрипло орет на меня, за плечи впечатывая в стену.
– Я, блять, пришибу тебя сейчас просто! Ты знаешь сколько я искал тебя?! Ты нормальная?? Идиотка!
– Сволочь!
– выдыхаю я, наотмашь заряжая ему по лицу.
– Мм... Блять!
– хватается за щеку.
Взгляд наливается яростью на мгновение.
Глотая воздух,
Но спазм на голосовых связках не даёт. И только чувствую, как немеют и дрожат губы.
Живой... Живой!
Его яростный взгляд меняется. Он настороженно смотрит в мое лицо.
– Так... Ты чего?... Ты чего плачешь?
Ведёт ласково носом по моей щеке.
– Марго… Это что такое?..
– большим пальцем стирает слезы с моей скулы.
Оттолкнув его. Тыльными сторонами кистей, поспешно вытираю лицо сама.
Ну что я в самом деле...
Что это ещё такое?!
Но как назло, словно прорвало водопад. И они льются и льются… и меня всю трясёт.
– Я, блять, всех закопаю, кто посмел... Марго...
– шепчет он подрагивающим голосом, целуя мне руки, щеки...
– Что такое?... Ты чего пугаешь меня?
– И-идиот...
– хриплю я, съезжая вниз по стене вместе с ним.
Поднимаю взгляд на его лицо.
А он такой осунувшийся, уставший, болезненный, встревоженный...
Нахмурившись, опускаю смущённый взгляд. Ловлю его кисть, и молча изучаю пальцы. Теплые… Живой!
Вставая на колени, вжимаюсь лицом ему в шею. И жадно дышу родным запахом...
Он настороженно и аккуратно гладит меня по спине, притягивая ближе. Поправляет волосы, убирая их с лица за ухо.
Ласковый Омаров… Это какой-то оксюморон!
– Мне было очень страшно...
– шепчет он доверительно, прижимая мою ладонь к колотящемуся сердцу.
Это такое глубокое признание. И я тоже шепчу ему в ответ:
– Я тоже… тебя… очень.
Глава 40 - Взрослые мальчики
Зависнув в своем маленьком мирке вне времени, мы сидим, прижавшись лицами.
Коленям больно на этом бетоне, да и холодно очень... Но так не хочется из него выныривать. Потому что происходит между нами что-то очень личное, глубокое и невыносимое. Разрывающие грудную клетку накалом тихих совершенно новых в моём мире эмоций.
Живая... Целая... В безопасности... Моя!
И я готов так сидеть очень долго. Но мне жаль ее коленей. Да и не сидеть я так хочу, я так хочу жить. В этом вот состоянии.
Обнимая за талию, помогаю ей встать.
Набираю своих.
– Всем отбой, нашел, - коротко бросаю в трубку.
Нашел на свою голову. Ведь не искал же женщину. Такую, вот, чтобы...
Марго хмуро и нежно гладит пальцами мои виски.
– Поседел? С тобой поседеешь...
– сглатываю
Кладёт голову мне на плечо.
– Ты чего рыдала-то, а, королева мертвых? Кого убивать?
– Была уверена, что потеряла короля.
– Даже не мечтай. Я рядом теперь. Всегда.
Поднимает голову с моего плеча.
– Дан, а кто этот человек в секционной?
Настороженно перевожу взгляд следом за её взглядом на эти жуткие залы с покойниками.
– Мы не одни?
– Так... Пойдем.
Захожу следом за ней в ярко освещённое помещение. Унылый кафель, сталь, лампы, воняет специфически так… какой-то химией.
Я здесь уже был. Когда из того долбанного холодильника выбрался.
На столе - голое, бледное до синевы тело. Очень уязвимо и жутко смотрится.
Марго встаёт в изголовье и смотрит на лицо, закрывая его от меня.
Мой взгляд выхватывает знакомое тату на груди.
Хватая ее за локоть, оттягиваю назад.
– О, черт...
– растерянно смотрю в мертвое лицо брата.
Смотрю как в разбитое зеркало.
Оттягиваю ворот свитера, делая глубокий вдох. Но удушье не отпускает. Я знал, что так будет. Но все равно стрёмно...
– Кто это?..
– Это... Яр, - срывается мой голос.
Делаю шаг ближе.
– Мой брат. Мы делали пластику оба, чтобы пользоваться одними документами. Он уже проверен всеми службами вдоль и поперек и на дактилоскопии в том числе. Они знают, что он - это не я. Проверен до того, как была сделана пластика. Они не нашли между нами никаких родственных связей. Мы родились в разных странах. И давно отъебались от его персоны. В общем, он был моим убежищем, в каком-то плане - порталом в нормальный мир. Выходом из моей клетки. Я иногда пользовался... Пока он не убил меня. Ты решила, что это я?
– Да.
Утыкается лбом мне между лопатками.
– Почему сердце тогда ещё не в банке?
– Член не зашёл.
– Ты опознала меня по члену?
– За мгновение, как ты появился.
Ты оплакивала меня?..
Глажу ее руки, обвивающие меня по поясу. Мне хочется ей говорить какие-то личные важные вещи про близость и родство, которые чувствую к ней. Но у меня нет в лексиконе ничего такого. И я молчу... Просто сжимаю ее кисти.
– Ты его убил?
– Нет. Его убрали те, кому он меня продал.
Не знаю, что говорят перед телом мертвого человека. Между нами все сказано. Покоиться с миром я не желаю, это пустое лицемерное пожелание. Что-то мне подсказывает, что нет покоя предателям после смерти.
Судьба дала ему в моем лице ещё лет тридцать сверху отведенных. Это немало. Но подарок он не оценил. Может, поэтому и не так много, как могла бы.
Мне хочется, чтобы на его могиле была не взрослая фотка, а детская. Тех времен, когда я любил его. Но… в этом всем нет никакого смысла, если он не любил меня тогда.