Сложный пациент
Шрифт:
Износики... Р-р-р...
Впечатываюсь в нее сзади, придушивая и агрессивно затрахивая.
И я уже точно знаю как и когда она взорвется, и от чего.
Как только она судорожно сжимается, не позволяя ей кончить, выхожу, и вжимаюсь скользкой головкой в попку.
– Ау!
– с шипением дёргается.
Зажимаю рот.
– Тихо.
Мычит, пытаясь соскользнуть с меня.
– Нет... Так, кончай!
– требую, плавно двигаясь и ускоряя ее пальцами. Беспомощно хватается руками
– Давай… - облизываю чувствительную кромку ушка.
Закатывая глаза, судорожно вздрагивает. Сдавленно стонет и мычит мне в ладонь.
– Вот теперь, хор-р-р...
– следом вздрагиваю от яркой, оглушающей вспышки.
– Хорошая девочка.
Какой кайф...
Отпускаю ее в душ тут же вырубаясь.
Одно правило я железно усвоил из своей короткой семейной жизни: чтобы женщина была безмятежна и не имела тебя днём, поимей ее как следует утром.
Краем сознания слышу, как она собирается.
– Дан, подъем.
Мычу в подушку. Отрицательно. Не хочу вставать. Плаваю в эйфории и расслабухе.
– Дан, вы опоздаете на утренник!
– Мхм...
Кто их придумал так рано? Сделали бы вечерник, кто празднует с утра?
– Дан!
– летит в меня подушка с кресла.
– Это ее первый утренник.
– Будильник у меня...
– бросаю невнятно.
Сплю дальше.
– Дан, там сосед этот невменяемый жалобу на нас в чат кинул. За угрозы. Ты что-нибудь знаешь об этом?
– Знаю. Забей. Я сам...
Переворачиваюсь на другой бок.
– Ничего не понимаю... Какая ещё молитва?
– бегает мимо меня Марго.
Это я ему молитву подарил, пусть молится скотина, когда мимо Марго ходит.
– Он мне не нравится. Забей.
– Не вздумай его калечить! Это condom vulgaris. Не подставляйся. Ты - законопослушный гражданин! Отец семейство. Я сама его сожру, ладно?
Недовольно ворчу. Ладно, кобре моей тоже надо чем-то питаться, пусть жрет.
Она открывает шторы. Отворачиваюсь опять.
– Дина, буди папу!
Босые ножки быстро шлепают по полу, дочь залезает ко мне в объятия, устраиваясь на руке щекой.
Дынька наша - абсолютная копия мамы. Темненькая, крошечная, глаза - пули.
– Дан, заплети ее только нормально! Нам потом к бабушке.
– Мхм...
– И не забудь пакет с моим платьем и туфлями.
– Аха...
Входная дверь хлопает.
Сквозь сон слышу, как пиликает мой телефон.
– Дынька, встаём.
Глаза не открываются.
Марго выдержала в декрете до шести месяцев. Потом мы решили, что моя очередь отдуваться. Ну и как-то нормально так пошло... Даже кашу варить научился. Да и Артем на подхвате, если надо. У них взаимное обожание!
– Пи, папоська, - целует меня в щеку, гладя
– Я сяма... Пи...пи...
Улыбаясь, обещаю себе, что ещё пять минут и встану. И слушаю сквозь сон, как уютно шлепают короткими перебежками босые ножки по квартире.
– Дин... ты собираешься?
– не открывая глаз, уточняю я.
– Плисёсаську...
– выдает что-то непереводимое.
– Аха...
А потом шлепание прекращается совсем. И очень долго полная тишина.
Подозрительно застываю, распахивая глаза. Сонливость снимает как рукой.
Слышу, как хлопает опять входная дверь.
Ловлю панику, подрываясь в положение сидя.
– Дина!
– Это я!
– отвечает Артем.
– Марго сказала, помочь тебе ее собрать.
– Доброе утро! Да я бы сам справился...
– тянусь, бросая взгляд на часы.
– Разбудила только зря...
– Да я ещё не ложился.
Надо торопиться.
– Где моя сладкая Дынька?
– зовёт ее Артем.
Звук такой, будто по полу что-то волокут.
– Касиво?
– уточняет Дина у Артема.
– О-о-о... Мля!
– шокированный комментарий из прихожей.
– Великолепие какое... Глаза режет!
– Сяма!
– важно поясняет Дина.
Поднимаюсь с кровати. Слушаю их разговор.
– А я смотри, кого тебе купил на Новый год…
Охи, ахи, восторги...
– Я видел фото мамы. У нее тоже такой был. В аквариум положи.
Наверное, опять игрушку. У нас уже горами…
Выхожу в прихожую.
– Тёмыч, заплети ее, пожалуйста, пока я в душ сгоняю.
– Боюсь, что нифига не получится.
Слышу тот самый волокущийся звук в нашу сторону, чем-то напоминающий… стук каблуков?
Завязываю поспешно халат.
Дочь важно встаёт в дверях детской. Мой взгляд скользит снизу вверх.
Серые туфли Марго на высоком каблуке, в носке которых утонула крохотная ножка. И как только стоит на этих ходулях?!
Костюм ежа, который она предпочла фейским и принцесским нарядам.
И... густо закрашенная бордовой помадой нижняя половина лица, овалом как у клоуна.
– Мать моя...
И голова. Коротко выстреженная пучками разной длинны, как у лагерной тифозницы.
– Плисёсаська...
– кокетливо трогает волосы Дина.
– Мать моя...
– ещё раз повторяю я в ужасе.
– Выстрелите мне в глаз! Ты зачем это сделала?
– Как мама...
– А ну да. Причесочка!..
– щелкаю пальцами, догадавшись.
– Как же я сразу то не понял.
Жмется к бедру Артема.
– Чего делать будем?
– гладит ее по голове он.
– Предлагаю быстро менять паспорта и валить в Северную Корею. Туда Марго точно за нами не поедет.