Случай для психиатра. Легкая добыча. Одержимость кровью
Шрифт:
Я начала понимать, о чем хотел сказать Тэд. Если я буду продолжать настаивать на своей версии случившегося, то вольюсь в ряды полусумасшедших дам, заклинающих эктоплазму и разговаривающих с приведениями в чуланах.
Больше я не слушала. Скомкав разговор, повесила трубку и присела к камину. В дверь позвонили, и я попросила Тэда открыть.
— Инспектор Рассел хочет поговорить с тобой, — сообщил он. В его словах чувствовался все тот же намек.
Но к тому времени я уже все для себя решила. Я была не готова к тому, чтобы меня сочли сумасшедшей.
Многие
Барон валялся на детских кроватях по ночам, лаял на воображаемых мух и ходил с нами гулять, конечно, если на улице не шел снег. Уолтер лазил взад и вперед через свою дверь и больше никогда не оставался голодным.
Тэд и Марта уехали в один из университетов Британии. От них время от времени приходили посылки, которые надо было забирать на таможне. Я часто вспоминала Джоэла, но в конце концов взяла себя в руки и принялась заканчивать заброшенную мной книгу, в промежутках между главами подыскивая подходящую горничную. Вероника, конечно же, не вернулась к нам. Полагаю, она влилась в поток современных симпатичных девушек, которые каждое утро спешили в многочисленные офисы Нью-Йорка. И никто никогда не узнает, какие древние страхи таятся в ее душе: она сама никому их не выдаст.
Запирая наш коттедж на зиму, я еще раз убедилась в этом. В ту ночь я плохо спала — меня мучили кошмары, поэтому, проснувшись в очередной раз, решила больше не ложиться. Встала, надела джинсы и сварила себе кофе. За окнами светало, день обещал быть теплым и солнечным. Захватив с собой чашку, босиком вышла за дверь, чтобы посмотреть рассвет.
Услышав шаги, ко мне присоединился Барон. Мы спустились по деревянным ступенькам с дюн, и Барон убежал в кусты, чтобы поохотиться на кроликов и пообщаться с соседскими собаками. Я села на последнюю ступеньку и стала смотреть, как огромный ярко-красный шар солнца поднимается над пустынным пляжем. В рокоте прибоя было что-то гипнотическое.
Когда кофе почти не осталось, я увидела, как по пляжу в мою сторону идет человек. Вначале я решила, что это какой-нибудь пьяница, который вечером уснул на пляже и теперь возвращается домой. Но его походка была тверда. Время от времени он останавливался и подбирал не то ракушки, не то камни. Тогда я решила, что человек этот, так же как я, проснулся рано и наслаждается одиночеством.
Чем меньше вокруг народа, тем легче общаться. Когда он поравнялся со мной, то поднял руку в приветствии.
В это же время его увидел Барон, с лаем бросившийся вниз с одной из дюн. Ничего плохого он не замышлял, но Барон был крупной собакой, потому я поставила чашку на ступеньку и поспешила вниз, чтобы успокоить пришельца.
В этом не было необходимости. Он совсем не испугался Барона и, когда я подошла, уже бросал для него палку.
— Не волнуйтесь, — сказала я. — Он не кусается.
— Я вижу, — согласился он. — А что это за порода?
— Это овчарка из Венгрии.
Молодой парень — года двадцать два или двадцать три — стройный, с густыми черными волосами и правильными
Именно по этому свитеру я его и узнала.
— Мне кажется, мы с вами раньше встречались, — сказала я.
— Мне тоже так кажется, — улыбнулся он, стараясь припомнить где. Улыбка у него была очаровательная.
— У дона Педро, — сказала я, — прошлой весной. Я сестра Джоэла.
По его лицу мелькнул испуг. Улыбка исчезла.
— Интересно, что стало с миссис Перес, — смущенно спросила я.
— Не знаю. Я вас никогда раньше не видел. Вы ошиблись. — Его дружелюбие как рукой сняло.
Неожиданно он повернулся и зашагал в ту сторону, откуда пришел, вероятно, в свое бунгало в Пойнт-о-Вуд или Шерри-Гроув. Барон побежал было следом, но я его отозвала.
Возвращаясь к лестнице, я пыталась вспомнить, где видела такой же взгляд раньше. И вспомнила. Такой же взгляд был у Вероники, когда она узнала миссис Перес в подъезде Джоэла. Во взгляде было отчуждение, ледяной холод и страх. Какой-то первобытный страх.
Это был мой последний день на Файр-Айленд. Мы продали коттедж задолго до начала следующего сезона. После той апрельской ночи, всякий раз, выходя из дома, я видела то место, где погиб Джоэл. Время никогда не сотрет из памяти свет рефлекторов, толпу репортеров, вертолеты, полицию… Они всегда будут рядом, словно в параллельном мире, который в любую минуту может стать явью.
Теперь нашей единственной связью с островом оставалась газета «Файр-Айленд Ньюс», приходившая ежедневно все лето. Я читала ее, чтобы быть в курсе происходящего на острове. Тем летом в газете много писали о борьбе полиции с наркотиками.
Именно из нее я узнала о загадочном хиппи. Как-то утром его нашли на пляже в странном состоянии: говорил он так, будто его голосовые связки были полупарализованы. Вначале решили, что он пуэрториканец — он пытался говорить по-испански. Потом оказалось, что это обыкновенный американский мальчишка из Мичигана.
За день до того он накурился марихуаны с подростками из Оушен Бич. И никогда не знал испанского. Его отвезли в госпиталь в Бей Шор, но перед выпиской он исчез.
Вот потому я решила написать эту книгу и рассказать в ней обо всем, что с нами случилось. Я старалась не упустить ни одной детали, начиная с того момента, как Джоэл опоздал на ужин. Я старалась подробно описывать, как он себя вел, как говорил, как беспокоили его провалы в памяти.
Все это — на случай, если что-то подобное произойдет еще с кем-то.
Я, конечно, надеюсь, что ошибаюсь, только кажется мне, Тони снова вернулся.