Случай из практики
Шрифт:
– Вы настолько хорошо его знаете, что доверили ему сестру?
– поинтересовалась я иронически.
– Ну я ведь не вы, госпожа Нарен, - с не меньшей иронией ответил Лауринь.
– Отец Ивасу верил, как себе, по-моему, это хорошая рекомендация.
– Ну, дело ваше, - хмыкнула я.
– Кстати, а Ивас не был ли в курсе дел вашего отца? Тайных дел, я имею в виду.
– Вряд ли, - качнул головой Лауринь.
– Он был его денщиком, и только. Я могу спросить, когда он вернется, конечно, но думаю, про те дела Ивас ничего не знает. Хоть отец ему и доверял, но вряд ли посвящал во все подробности…
– Спросите
– А лучше я сама спрошу. Но мы отклонились от темы ваших мотивов, Лауринь. Вы перечислили все, что вами движет?
– Вроде бы, - неуверенно сказал он, отчего-то слегка розовея.
– Теперь, конечно, больше всего мне хочется узнать, кто же подставил отца… А так… не знаю даже…
Я еще раз взглянула на лейтенанта. Худой, немного нескладный мальчишка… Наивный и упрямый, а это сочетание - хуже не придумаешь. Но если приглядеться получше, становится ясно, что наивности в нем изрядно поубавилось, а вот упрямства меньше не стало. Что до ума, я уже говорила, что Лауринь сообразительнее, чем кажется на первый взгляд, а легкое его косноязычие, похоже, постепенно выправляется. Глядишь, из него еще выйдет толк, если не убьют ненароком…
– Госпожа Нарен, - произнес неожиданно Лауринь.
– Я сказал, как сумел. А еще… У нас это не принято, но я готов богом поклясться, что не лгу.
– А вы в какого бога верите, Лауринь?
– спросила я.
– Зачем вам, госпожа Нарен?
– Любопытно, - пожала я плечами.
– Да и должна же я знать, чьим именем вы намерены клясться. Или это такая тайна?
– Нет, отчего же… - Лауринь посмотрел на меня искоса.
– В нашей семье верили в Забытого.
Я невольно присвистнула. Впрочем, теперь кое-что становилось объяснимым.
Культ Забытого вещь довольно странная, его и культом-то назвать нельзя. Имени своего бога его приверженцы не помнят, вернее, версий его имени существует множество, но какое из них истинное, установить не представляется возможным. Даже внятных легенд о нем не сохранилось, потому и именуют этого бога Забытым. Ему не возносят молитв, ему не приносят жертв и не восхваляют его прилюдно, у него ничего нельзя попросить, у него нельзя вымолить прощение за грехи. В него можно только верить. А учение его, с одной стороны, очень просто, с другой же…
– Я правильно помню, что последователи Забытого должны в поступках руководствоваться только своим чувством долга и совестью, у кого они есть, конечно?
– Примерно так, госпожа Нарен.
– Лауринь явно не горел желанием распространяться на эту тему, похоже, он сам уже жалел, что сболтнул лишнего.
Что ж… Теперь мне, по крайней мере, более понятны поступки Лауриня и мотивы, их определяющие. Он не сойдет с того пути, который считает правильным, и он никогда не предаст того, кому решил служить… Но все же - насколько же проще живется последователям других религий, с их четко установленными списками прегрешений и возмездий, которые следуют за означенными прегрешениями! С Забытым же - словно идешь по тонкому льду: никогда не знаешь, что правильно, а что нет, и рассчитывать можешь, по большому счету, только на себя. Впрочем, одернула я себя, разве я сама живу не точно так же? Хм… этак и меня в последовательницы Забытого можно записать!
– И что полагается в награду за безгрешную жизнь?
– поинтересовалась я.
– Этого никто не знает, -
– А в наказание за скверные дела?
– Вечность, - сказал Лауринь.
– Вечность наедине с собой. Я думаю, это очень долго, госпожа Нарен…
Я только вздохнула. Лейтенант прав - узники в одиночных камерах сходят с ума иногда и за неполный год, что уж говорить о вечности! И, надо думать, сойти с ума грешнику не позволят, а снова и снова вспоминать свои проступки… Известно ведь, что самый жестокий судья человеку - он сам. Но как быть с теми, кто поступал так, как считал нужным и правильным, а в результате, скажем, загубил сотни жизней ради своей цели, кто не признает себя виновным, потому что уверен в своей правоте? Этот вопрос я и задала Лауриню.
– А такие люди никогда не выбирают Забытого, - ответил Лауринь, словно у него заранее был готов ответ на этот вопрос.
– Я не очень умею объяснять, почему, у отца лучше получалось, госпожа Нарен…
– Я и так поняла, - усмехнулась я.
И все же… Своеобразным надо быть человеком, чтобы выбрать себе такого бога и отказаться от простых и четких правил других религий: поступишь так - и спасешься, поступишь эдак - будешь наказан. Я могу понять, как с этим справлялся Ференц Лагарста, но Лауринь? Любопытно знать, куда заведет его эта дорожка…
Впрочем, на этом богословский разговор я решила свернуть - не время и не место. В другой раз как-нибудь…
"Ну что, Флоссия, рискнешь поверить ему?
– спросила я себя иронически и сама же себе ответила: - Раз уж я привыкла доверять интуиции, а сейчас она говорит мне, что Лауринь не лжет, почему бы не послушаться ее и теперь? Раньше она никогда меня не подводила…"
– Ладно, Лауринь, - сказала я со вздохом.
– Перед такими аргументами я вынуждена капитулировать. Считайте, что вы меня убедили.
– Правда?… - Лейтенант улыбнулся несколько неуверенно. Кажется, мое недоверие сильно его обидело. Почему бы вдруг?
– Я не имею привычки врать по пустякам, - хмыкнула я.
– Что ж… Раз мы пришли ко взаимопониманию, давайте попробуем придумать что-нибудь такое, что выманило бы Наора из его норы…
Впрочем, ничего ценного в тот день придумать так и не удалось. Я лишь объяснила Лауриню, на кого в первую очередь следует обращать внимание, а также посоветовала пореже покидать территорию дворца. Там все-таки слуги Наора поостерегутся браться за лейтенанта всерьез - слишком много вокруг посторонних глаз и ушей, да и магов немало, могут засечь подозрительную активность, если кому-то вздумается задействовать магию.
Повода посетить дворец, увы, не появлялось, и я уже начинала задумываться над тем, чтобы сделать это без приглашения. С другой стороны, мое бездействие могло уверить Наора в том, что я и в самом деле отказалась от дальнейшего расследования. Может, оно и к лучшему, усыпить его бдительность было делом не лишним.
Я взялась за несколько дел, не имеющих никакого отношения к политике - пара краж да убийство на почве ревности, - чтобы отвлечься, и это у меня получилось.
Дед по своим каналам собирал все сплетни и слухи, касающиеся отношений Арастена и Стальвии. По всему выходило, что наступило временное затишье. Очень может быть, что Наор тоже решил выждать некоторое время, дабы убедиться - я не докопалась до сути и не представляю большой опасности.