Случай на Бпк Великолепный
Шрифт:
Был такой авианосец в составе нашего флота по имени АЭРОНАВТ. Это было плоскодонное судно длинной более девяносто метров и шириной шестнадцать, приспособленное для плаванье в мелководных шхерах Норвегии. На его вооружении у фашистов находилось три гидросамолета. В нашем флоте этот корабль обеспечивал полигон по испытанию крылатых ракет.
Однажды в Белом море, корабль находился на закрытие полигона своими радиотехническими средствами, и не ушел вовремя от непогоды. Моряков прихватил восьми бальный шторм. Для плоскодонного судна это было суровое испытание. Взлетная полоса на авианосце, проходящая с носа до кормы лопнула
Тогда на мостик поднялся курсант,-Разрешите обратится товарищ контр адмирал- сказал он спокойным голосом и видом, совершенно не соответствующему общему настроению...
– Давай только быстро!
– Ничего страшного с кораблем не произойдет. В этом месте, где лопнула надстройка, простой новодел. Я пока не смог определить, почему это сделано. Но на заводе изготовителе, скорее всего помещения там не было. Это помещение сейчас используется как кладовая боцманского и шкиперского имущества. Я осмотрел переборки там сварные швы явно не немецкого изготовителя, наши швы грубее. Значит это новодел. Да и по смыслу на таком корпусе в середине судно должно быть свободное пространство позволяющее кораблю прогибаться на крутой волне. Скорее всего проем был заварен чисто в хозяйственных целях .
– Товарищ курсант вы представляете что вы нафантазировали в критический момент для судна и экипажа, если мы не пересядем в шлюпки... хотя конечно в ваших словах есть резон...И что, ты готов курсант разделить со мной ответственность за судно и экипаж?
– Так точно готов товарищ контр-адмирал.
– Командир,- обратился адмирал к командиру АЭРОНАВТА капитану третьего ранга Урюкину, немедленно принесите сюда чертежи корпуса корабля. Но спасательные средства продолжайте готовить к спуску. Этими своими словами Контр -адмирал Мачинский навечно вошел в легендарную мифологическую историю флота. Корабль в опасности, а он требует чертежи... Самообладание и владение ситуацией или еще, что дается богом? Он и до этого был героем войны...
Однажды его эсминец, находясь в конвое по сопровождению английских транспортов, был подбит вражеской подлодкой и затонул. Лейтенант Мачинский продержался в ледяной воде, несколько часов пока его не подобрало другое судно. С той поры он стал поклонником зимнего купания, то есть стал моржом. И пропагандировал это всю жизнь...
Командир послал механика осмотреть еще раз разлом и повнимательней там... А сам немедленно представил чертежи адмиралу, благо они находились на мостике...приготовленные для занятий по борьбе за живучесть корабля.
– Действительно- воскликнул адмирал быстро разобравшись в чертежах,- На чертеже взлетной полосы между сорок шестым шпангоутом и пятьдесят первым отсутствует часть надстройки и вместо нее решетчатая конструкция необходимая для взлета которую во время шторма можно было поднимать, вот она и лебедка. А давайте ка посмотрим в иллюминатор отсюда хорошо виден фундамент лебедки, а сама она была видимо снята, по ненадобности. Курсант прав. Спуск спасательных средств отставить, личному составу отбой команды... Как ваша фамилия товарищ курсант?
–
– Постой, постой, а к Владимиру Гришану, вице-адмиралу какое у вас отношение. Однофамилец или?
– Отношение сыновье,- ответил курсант,- Это мой отец, -был спокойный ответ.
– Ну я вам скажу товарищи офицеры.-сказал адмирал,- Насколько всегда надежен и спокоен его отец. Сын его явно перещеголял. Когда у нас у всех от близости опасности, началось головокружение, у него нашлись силы внимательно осмотреть разлом и главное сделать верные выводы.
– Вы тоже товарищ адмирал не лыком шиты. Вы при всей ситуации запросили чертежи,- заметил капитан третьего ранга Урюкин.- Я к сожалению этого даже не подумал...
– Отставить страсти командир, всему личному составу в честь курсанта Гришана разрулившему ситуацию объявить праздничный обед. А вам курсант... Товарищи офицеры смирно...Курсанту Гришану за мужество и уверенность в себе...объявляю благодарность.
– Служу Советскому Союзу!
– Наш кок не может готовить обед во время качки, у него морская болезнь, может быть, выдать сухим пайком,- торопливо доложил Урюкин,- Второй кок отказывается служить коком. Требует перевести его в рулевые.
– Я ему потребую... под суд его!
– Жалко товарищ комдив. Хороший матрос. Я его на гауптвахту сажал на десять суток, нельзя второй раз наказывать...
– А я его в дисбат на полгода, посажу,- сказал адмирал,- Отказывается он!
– Товарищ адмирал разрешите обратится,- воскликнул курсант Гришан.
– Обращайся!
– Если матрос отказывается от вольных камбузных хлебов и хочет в рулевые, это хороший матрос. Надо с ним просто поработать...
– Ишь защитник нашелся. Обед может мне самому готовить?
– Я смогу, я хорошо умею готовить плов, во флотском баке, а вот дома не получается...
– Командир! Пусть готовит курсант, раз его морская болезнь не берет, а рабочим по камбузу ему выделить этого отказника, он заодно с ним поработает...- нашел выход адмирал.
Надо сказать. Что плов в тот раз удался на отлично, но матроса позже все же перевели в рулевые.
Идя по причалу, адмирал занятый своими размышлениями не обратил внимания на непорядок на причале и замерших в ожидании развязки матросов на палубах обоих кораблей, ибо на противоположенной стороне причала стоял корвет СТРЕМИТЕЛЬНЫЙ. Он легко ступил на трап. Тут его и заметил отвлекшийся зрелищем, вахтенный у трапа. Согласно Устава, по приходу или сходу с корабля командира соединения подается звуковой сигнал и команда СМИРНО. Вахтенный у трапа громко вскричал команду и нажал тумблер звонка.
Для Вадика эти звуки были крайними. Он и так находился на грани всех сил, от испуга, что может облить водой адмирала, на мгновенье ослабел и выпустил шланг из рук. Тот будто живой и мощный зверь завилял по причалу подался назад, затем упершись в кабель трассу причала, вспрыгнул на кнехт на котором был намотан швартовый канат и застрял в нем стволом, прицельно ударив мощной струей по адмиралу на трапе.
Тот не ожидавший такого, инстинктивно схватился за поручни трапа...Удар струей пришелся ему прямо в грудь. Вода в Кольском заливе хоть и был июль месяц и зимой и летом температурой не выше чем пяти, шести градусов в плюсе. Адмирал получил в ответ от организма мощный болевой и эмоциональный шок... Он застыл с одной мыслью устоять!