Случай Растиньяка
Шрифт:
– Тревога, – бросил Герман своему напарнику Коваленку.
Двое ворвались в магазин.
Один из них успел выстрелить в воздух из пистолета – газового, переделанного в боевой, машинально определил Герман – и крикнуть тонким петушиным голосом:
– Всем на пол! Это ограбление!
Герман скрутил его в секунду, отнял пистолет и надел наручники. Парень, даже не пикнув, оказался на полу. Но на полу оказался и располневший, неповоротливый сорокапятилетний Федор Коваленок: второй нападавший успел разрядить в него электрошокер. Герману вид Коваленка очень не понравился, но присматриваться было некогда. Первым долгом Герман бросился
К нему уже спешили на помощь другие охранники, даже свистеть не пришлось, но покупатели – в основном покупательницы – столпились, мешая пройти.
– «Скорую»! Милицию! Наручники! – крикнул Герман, а сам бросился на улицу. – Там третий!
Третий, сидевший за рулем «жигуленка», увидел огромного охранника, выскакивающего из дверей магазина, и почуял недоброе. Он засуетился, попытался уехать. Он уехал бы, хотя Герман преодолел ступени крыльца одним гигантским прыжком, но на угнанных, как потом выяснилось, «Жигулях» передача механическая, а он привык к автоматике и не справился.
Герман рванул на себя дверцу переднего пассажирского сиденья, не заблокированную, чтобы обеспечить подельникам скорый путь отхода, втиснулся в машину… Третий оказался совсем зеленым пацаном. Он дернулся, сунул руку за пояс… Герман двинул кулаком в испуганное мальчишеское лицо, и незадачливый злоумышленник ткнулся носом в руль.
Герман выволок его из машины и потащил в магазин. Толкнув парня охранникам, он бросился на колени и начал делать уже перевернутому на спину Коваленку непрямой массаж сердца с дыханием изо рта в рот. Один из молодых охранников тронул его за плечо:
– Он умер, Герман Густавович…
Но Герман все не хотел сдаваться. Все не мог поверить. Вот так умереть? В мирное время? У него в голове не укладывалось.
Покупатели, которых задержали в магазине как свидетелей, уже вовсю жаловались и роптали. Одна женщина прямо попросила, чтоб ее отпустили, она, мол, куда-то опаздывает. Остальные загалдели, что не одна она такая умная: все опаздывают.
Герман наконец оторвался от Коваленка, распрямился и окинул всю компанию угрюмым взглядом. С тех двоих, что ворвались в магазин, уже сорвали лыжные шапочки-маски. Они тоже были молоды, не старше двадцати. До них еще не дошло, во что вляпались. Держались нагло, только третий, которого он ударил кулаком, размазывал по лицу кровавые сопли и мелко дрожал. Единственный из трех он был трезв, а те двое – обкуренные, заметил Герман.
Все трое были хорошо одеты. Дизайнерские джинсы, батистовые рубашки… От золотых крестов на шее до кроссовок из натуральной замши – на каждом было надето штук по пять баксов, а то и больше, прикинул Герман, если учесть шикарные часы. Чего их понесло грабить ювелирный магазин? Не иначе как жажда острых ощущений.
Герману вспомнились ребята, погибшие в Чечне. Скольких он потерял! Погибли Белоконь, Жеребцов и Меринов. Погиб Щукин, а Ракову оторвало ногу. Погибли многие другие, за два года, проведенные в Чечне, сменилось больше половины состава батальона. Вспомнилась жившая в нищете Нурия Асылмуратова со своими детьми, вспомнился Азамат с перерезанным горлом… Вспомнился и разрушенный, как Сталинград, весь зияющий дырами, рябой от следов пуль, засыпанный строительными обломками вперемежку с человеческим мясом город Грозный. Полтора
Приехали милиция и «Скорая». Все сфотографировали, врач констатировал смерть, но везти тело в морг отказался: мы-де возим только по ночам, а днем вызывайте труповозку. Герман протиснулся к нему из-за плеча старшего по расчету и показал кулак:
– Вы его отвезете.
Врач сразу сник, не стал спорить, буркнул только:
– Хоть в машину занесите. У меня девочка-медсестра, нам его и не поднять…
Старший приказал двоим охранникам погрузить тело в «Скорую», а сам, повернувшись к незадачливым грабителям, протянул:
– Ну, ребята, вы попали…
Герман вместе со всеми давал показания милиции. Действовал он уже механически, не вдумываясь в смысл собственных слов. Да, увидел через витрину. Предупредил напарника. Нет, закрыть двери не успел. Электрошокер заметил слишком поздно. Жаль, что досталось не ему, а Коваленку. Сорок пять лет, больное сердце. Остались жена и трое детей. Семь и пять лет. Младшему полгода.
Именно смерть Коваленка и стала точкой пересечения для Германа Ланге и Аркадия Ильича Голощапова. Тем самым местом встречи, которое изменить нельзя…
Аркадий Ильич Голощапов слыл человеком беспощадным. В Интернете писали, что на любую вину у него один приговор – смерть. Герман не слишком доверял интернетовским источникам, мысленно все делил на двести, но в уме у него застряла фраза старшего по расчету: «Ну, ребята, вы попали». И не сама даже фраза, а то, как это было сказано.
Началось следствие, и к Герману стали обращаться родители несостоявшихся грабителей, чтобы изменил показания. Пришла прямо к нему в съемную квартиру роскошная, умело молодящаяся дама в золоте и бриллиантах, мать невольного убийцы Коваленка.
– С вдовой я договорюсь, – уверяла она светским тоном, словно речь шла о цене загородного особняка. Или пучка редиски на рынке.
– О чем? – мрачно спросил Герман. – Купите ей нового мужа?
– Я дам ей столько, что она сама купит себе мужа, если захочет. Но и вы поспособствуйте. Послушайте, я наводила справки. Вы же хотите перевезти сюда родителей из Казахстана, верно? Мой муж мог бы вам помочь.
– Я сам перевезу родителей, без вашей помощи. Показаний менять не буду. Все предельно ясно: ваш сын убил человека.
– Непреднамеренно, – вставила дама. – Они же еще дети! Это была просто игра.
– Расскажите это на суде. Советую нанять сыну хорошего адвоката. Больше я ничем не могу вам помочь.
– Конечно, можете! Я понимаю, вы озлоблены…
– Вы даже представить себе не можете, как я озлоблен, – перебил ее Герман. – Мне хотелось убить вашего сына прямо там, на месте. – Дама отшатнулась и побледнела под тональной пудрой. – Я запросто мог бы его убить. Я ветеран Афгана и Чечни, мне бы ничего не было, – хладнокровно и безжалостно продолжал Герман. – Я мог убить его ударом кулака, тем более что он был вооружен и уже положил одного. Но я не убил. Зато его может убить владелец магазина. Голощапов, слыхали о таком? Поэтому мой вам совет: пусть лучше ваш сын в тюрьме отсидит. В крайнем случае сменит ориентацию. Ничего, и так люди живут.