Случай с гением (Понедельник)

Катаев Валентин Петрович

В т о р о й. Юбилей какого-то известного писателя.

П е р в ы й. Кого именно?

В т о р о й. Кажется, Корнеплодова.

П е р в ы й. А разве он еще существует?

В т о р о й. Как видите.

П е р в ы й. Концерт будет?

В т о р о й. А как же.

П е р в ы й. Тогда я займу место.

В т о р о й. Я уже на всякий случай занял.

П е р в ы й. Так я рядом с вами, чтобы не было скучно. (Кладет на стул газету.) Может быть, пока что партию в шахматы?

В т о р о й. Можно.

Б у р ь я н о в (быстро

входит). Сегодня, кажется, открытое заседание приемочной комиссии должно состояться здесь, в клубе? Где именно?

П е р в ы й (показывает). Эта дверь.

Б у р ь я н о в. Еще не начинали?

П е р в ы й. Нет еще. Ждут Сироткина-Амурского.

Б у р ь я н о в. Народу много?

В т о р о й. Аншлаг. Вот, кстати, и Сироткин-Амурский.

Входит Сироткин-Амурский.

Мартышкин выходит из противоположной двери с

бильярдным кием в руках.

С и р о т к и н-А м у р с к и й. Товарищ Мартышкин, надеюсь, вы тоже выступите?

М а р т ы ш к и н. По поводу кого?

С и р о т к и н-А м у р с к и й. По поводу Корнеплодова.

М а р т ы ш к и н. Хо-хо.

С и р о т к и н-А м у р с к и й. То есть?

М а р т ы ш к и н. В зависимости от ауспиций.

С и р о т к и н-А м у р с к и й. Какие ж там, батюшка, ауспиции! Человек двадцать пять лет числится писателем, а ровно ничего не написал и никаких своих сочинений представить не может. Разумеется, нам его придется исключить. Но так как это вопрос глубоко принципиальный, имеющий не только узколитературное значение, было бы очень хорошо, чтобы выступили также и вы.

М а р т ы ш к и н (насторожившись). Почему именно я?

С и р о т к и н-А м у р с к и й. Как известный критик и человек с некоторым авторитетом.

М а р т ы ш к и н. Хо-хо. Вы меня переоцениваете. А как на это смотрит руководство?

С и р о т к и н-А м у р с к и й. Разумеется, одобрительно.

М а р т ы ш к и н. В каком смысле одобрительно: одобрительно - да или одобрительно - нет?

С и р о т к и н-А м у р с к и й (добродушно смеясь). Одобрительно нет.

М а р т ы ш к и н. Вы уверены в этом?

С и р о т к и н-А м у р с к и й. Совершенно.

М а р т ы ш к и н. Ну, что ж. Пожалуй, я, хо-хо! Нет, но каков гусь этот самый Корнеплодов, а? Какая внешность, какой апломб, а на самом деле он просто дырка от бублика. Хо-хо. Ну, что ж, у меня даже есть на сей предмет кой-какие ораторские заготовочки. Вот, изволите видеть. (Роется по карманам и вынимает бумажку.) Нет, это не то. (Вынимает другую бумажку.) А вот это то! Хо-хо! Я раскопал его единственный шедевр - "Овсы цветут" и выписал оттуда цитатки. Животики порвете.

С и р о т к и н-А м у р с к и й. Так прошу вас, пройдите.

М а р т ы ш к и н. Ничего. Я еще успею сыграть партию. Вы начинайте без меня. (Уходит.)

Б у р ь я н о в. Товарищ Сироткин-Амурский, можно вас на два слова?

С и р о т к и н-А м у р с к и й.

У меня сейчас начинается заседание.

Б у р ь я н о в. Это очень важно. Умоляю.

С и р о т к и н-А м у р с к и й. Слушаю, батюшка.

Б у р ь я н о в. Здравствуйте. Вы, наверное, меня не узнали. Я Михаил Бурьянов, автор повести "Крутой поворот" - парень любит девушку, но она уезжает в город на учебу, а когда возвращается уже врачом, то застает парня уже директором МТС, такой конфликт.

С и р о т к и н-А м у р с к и й. Как же, читал. Так чего же вам надобно?

Б у р ь я н о в. Я знаю, вы относитесь к моей повести отрицательно, и я совершенно с вами согласен. Я буду ее еще дотягивать. Но прошу учесть, что к Евтихию Корнеплодову я не имею абсолютно никакого отношения. А меня обвиняют в том, что будто я из карьерных соображений собираюсь жениться на его дочери. Это гнусная клевета. Ничего общего ни с авантюристом Корнеплодовым, ни с его подозрительным семейством никогда не имел, не имею и не буду иметь.

С и р о т к и н-А м у р с к и й. Нас это не касается.

Б у р ь я н о в. Нет, касается. Я должен реабилитироваться. Я хочу выступить с разоблачением корнеплодовщины. Это мой общественный долг. Имейте в виду, что я уже давно сигнализировал, только мои сигналы почему-то не доходили до общественности. Дайте мне слово.

С и р о т к и н-А м у р с к и й. У нас собрание открытое.

Б у р ь я н о в. Благодарю вас. Вы меня окрыляете. Надеюсь, после моего выступления вы совершенно по-другому отнесетесь ко мне и к моей повести. Я хорошо знаю интимную жизнь Корнеплодова и не постесняюсь сорвать маску с этого самозванца.

С и р о т к и н-А м у р с к и й. Молодой человек, как вам не стыдно! А еще хотите быть русским писателем! Да вы знаете, что такое русский писатель?

Б у р ь я н о в. Не понимаю вас. Могу не касаться личной жизни. Как угодно. Но по общественной-то линии, надеюсь, можно ударить?

Сироткин-Амурский уходит в дверь комиссии.

Ну, держись, Корнеплодов. (Уходит вслед за Сироткиным-Амурским.)

Мартышкин проходит с кием в руках.

Д и р е к т о р к л у б а (выходит). Товарищ Мартышкин, что же вы? Я вас ищу по всему клубу.

М а р т ы ш к и н. На какой предмет?

Д и р е к т о р. Вам же открывать юбилей.

М а р т ы ш к и н. Чей?

Д и р е к т о р. Корнеплодова.

М а р т ы ш к и н. Хохонюшки!

Д и р е к т о р. В каком смысле?

М а р т ы ш к и н. Хохонюшки в том смысле, что руководство относится к Корнеплодову резко отрицательно и, по-моему, юбилея вообще не надо. Какой юбилей, когда сейчас юбиляра будут выгонять из организации! Хо-хо!

Д и р е к т о р. Вы меня пугаете. Но ведь мы же обязаны провести мероприятие. Как же так? Мы затратили средства на концерт и на тропические растения. Сейчас приедут артисты. Смотрите, уже идет духовой оркестр.