Случай в Кропоткинском переулке
Шрифт:
Они поднялись на второй этаж по тёмной массивной лестнице, и Надя посетовала на то, что кто-то постоянно вывинчивает лампочку на лестничной клетке.
Комната, куда они вошли, была крохотной, но зато в квартире был просторный коридор и огромная кухня. На кухне стоял диван.
— Вот здесь я сплю, — сказала Надя.
— А сына, значит, в комнате устроили?
— Ему нужнее.
— Почему нужнее? Сколько ему? Ведь школьник ещё? А если к вам… ну, гости, мужчина, скажем, заглянет?
— Никто ко мне не заглядывает, — она повернула краник газовой плиты
— Это вы зря, Надя. Вы очень интересная женщина.
— Что? — она посмотрела на него через плечо, печально улыбнувшись. — Интересная? Не смешите меня, Коля.
— Я искренне, поверьте слову художника.
— Издеваетесь?
— Ничуть, — он подошёл к ней сзади и положил руки ей на плечи.
Надя резко повернулась и почти испуганно вперилась в его лицо. Из угла доносилось надсадное тарахтенье холодильника, тонко гудел газ в конфорке, сквозь раскрытую форточку долетало бренчание расстроенной гитары во дворе.
— Коля, вы что? Вы что себе думаете? Вы посмотрите на меня, посмотрите!
— Я смотрю. И мне очень нравится то, что я вижу…
— Чушь какая-то! — она передёрнула плечами, но не высвободилась. — Да вы что? Хватит вам, честное слово!
— Вы знаете, что такое одиночество? — он взял её лицо в свои руки, как чашу, из которой собирался испить. Она кивнула, насколько это позволяла его хватка. И тогда он прижался ртом к её губам. Это были сухие губы, почти жёсткие, без малейшего привкуса женственности. Они встретили его неподвижностью мертвеца и оставались такими в течение нескольких секунд, затем они шевельнулись и чуть раскрылись под властным напором его языка.
— Коля, что вы? — выдавила она, задыхаясь, когда сумела отстраниться от Юдина. — Что вы такое выдумали?
— Мы оба одиноки, — он продолжал гнуть свою линию. — У каждого из нас полно своих забот… Неужели мы не можем дать друг другу немного счастья?
Женщина посмотрела на него широко открытыми глазами и, издав громкий вздох, внезапно заплакала.
— Коля, ах, Коля… Неужто такое случается?
Юдин сгрёб её обеими руками и принялся целовать в лицо и шею, внимательно прислушиваясь к своим ощущениям. Он очень опасался, что эта женщина не пробудит в нём никаких желаний, однако вскоре он понял, что ошибся. Она была страстной, но весьма неумелой.
— У меня был всего один мужчина за всю мою жизнь, — прошептала она, когда наступило время отдыха после стремительного соития. — У меня был только муж.
— Только муж? Тот, который потом свою сестру зарезал? Сколько тебе лет?
— Тридцать три.
— И только один мужчина? — не поверил Юдин.
— Только муж. Теперь появился ты, — она погладила его своей грубой ладонью по щеке.
«Надо же быть такой дурой, — подумал он, разглядывая Надежду. — Ведь вполне нормальная баба, а живёт без мужика. У неё же тело в самом соку… Надо бы зависнуть у неё тут. Вот жаль только, что сын её скоро появится: через несколько дней уж учебный год начнётся…»
МОСКВА. ВИКТОР СМЕЛЯКОВ
Смеляков ждал
— Привет! — вместо Веры возле Смелякова вырос Борис Жуков. Он был одет в лёгкий светлый плащ поверх красивого серого костюма-тройки, смотрелся элегантно и официально.
— Салют, — Виктор пожал протянутую руку. — Ты откуда?
— Вера попросила предупредить тебя, что задержится минут на тридцать. У неё что-то неотложное… Она звонила тебе в общежитие, но тебя не нашли.
— И ты ради этого прикатил сюда?
— Ну, если девушка просит, то мне не трудно, тем более что мы с ней собирались вечером в театр махнуть, — сказал Борис.
— С Верой?
— Да ты не смотри на меня такими глазами. У меня с ней нет ничего такого… Мы с ней давние друзья, с детства вместе. Не подумай, я за ней не ухаживаю, у нас всё по-товарищески, хотя она, бесспорно, барышня интересная.
— Да я ничего и не думаю…
— Она не предупредила тебя о театре?
— Нет, — Виктор погрустнел. Он уже пару раз встречался с Борисом во время свиданий с Верой, и внезапные появления Жукова раздражали его. Но сейчас Смелякова особенно огорчило, что Вера, оказывается, собралась с Борисом в театр.
«Чего ж она тогда согласилась на свидание со мной? Впрочем, разве она обещала гулять со мной до глубокой ночи? И разве она не имеет права сходить в театр?.. А то что Борис приехал сюда только для того, чтобы предупредить меня о её опоздании — это даже благородно. Он хоть и утверждает, что мы не соперники, но всё же…»
— Пройдёмся пока? — предложил Жуков.
— Давай, — без особого энтузиазма согласился Виктор.
Они неторопливо обошли гостиницу «Москва» и вернулись почти на прежнее место.
Возле них остановилась мрачная толстая женщина, потопталась и пошла дальше, заворчав так, чтобы её слова были слышны молодым людям:
— Вот стоят тут… Нарядились, как баре… Бездельники…
— Чем мы не угодили ей? — не понял Смеляков.
— Быдло, — коротко и равнодушно ответил Жуков. — Ты привыкай к таким, тебе с ними работать придётся.
— Мне?
— Ты же на юриста учишься. Вот интересы таких образин и будешь отстаивать…
— Допустим, не все такие…
— Допускай что хочешь, — отмахнулся Борис. — Но лучше будь готов к тому, что в стране таких людей большинство. Толпа, невежественная толпа, всюду толпа.
— Ты преувеличиваешь.
— Ты видел, как эта свиная туша посмотрела на меня? Мой костюм ей барским показался… Эта тётка — типичный представитель толпы! Ей враждебно всё, чего у неё нет. Ей противно всё, что сделано качественно и красиво. Но ей и не нужны красивые вещи, её ломает покупать качественные товары. Она лучше купит какое-нибудь барахло за копейку, зато оставит побольше денег на жратву и выпивку. Она и ей подобные ненавидят всех, кто живёт иначе. И так идёт из века в век. Ненависть и невежество всегда идут рука об руку и всегда одинаковы.